Парень почесал затылок.
– Батя что ли?
Я кивнул.
– Так тут, этсамое, – было похоже,
что я поставил его перед сложнейшим выбором. – Овцы у меня.
– А мне что? Сказано — тебя позвать.
Я позвал, – ответил я, отметая любые возражения.
– Вот же ж… – вздохнул пастух. –
Посмотришь за овцами?
Я внутренне улыбнулся, но виду не
подал. Повезло, просто повезло. Вдалеке я увидел Кигана, который
уже взвалил себе на спину белого ягнёнка.
– Только недолго.
Пастух трусцой побежал в сторону
деревни, на полпути зачем-то обернулся, увидел гаэла с ягнёнком на
плечах, развернулся, и с криками побежал обратно. Честно признаюсь,
в тот момент я струхнул. Я побежал вслед за Киганом, который
заметил опасность и ускорился, но я отчётливо видел, что его
скорости не хватит, чтоб оторваться от погони.
– Воры! – орал пастух, потрясая
гигантскими кулаками. Он догонял нас, медленно, но неизбежно.
– Киган, бросай его к чёрту! –
воскликнул я, задыхаясь.
Крестьянин пыхтел уже где-то за моей
спиной.
– Беги, Ламберт, беги! – весело
крикнул мне Киган. Ягнёнок жалобно блеял у него на плечах.
Тут я почувствовал, как меня за
плечо хватают цепкие пальцы, запнулся о какой-то корень, падая,
развернулся, а пастух упал прямо на меня.
– Воры… – прохрипел он мне прямо в
лицо, а я глядел, как капает кровь с клинка, торчащего у него из-за
спины. Дело принимало крайне скверный оборот.
Я пытался выбраться из-под мёртвого
тела, но безуспешно, весил пастух изрядно. Ко мне подошёл Киган,
тяжело дыша. Он улыбнулся.
– Ну и ну, братец, – произнёс он. –
Призрачный Жнец собрал первую жатву?
«Бурю мечей
Увидел Аргайл.
Ринулся в сечу,
Света не видя,
Но невдомёк ему —
Нет здесь достойных
От руки его пасть.»
– «Песнь об Аргайле»
Тот день я запомнил на всю жизнь.
Как ни крути, я впервые убил невинного человека. Это потом счёт
пошёл на десятки, но лицо этого пастуха, его стекленеющие глаза,
предсмертный хрип, мне кажется, я буду помнить даже на смертном
одре с такой же ясностью, как в тот день.
Тело пришлось оставить там, рыть
могилу было попросту нечем. Мы торопились убраться подальше, пока в
деревне не спохватились. Иначе быть нам повешенными на ближайшем
дереве, согласно имперскому закону. Хотя в любом случае мы стали
преступниками, и когда труп найдётся, местные легко сопоставят
прибытие двух чужаков с одним мечом на двоих и колотую рану в груди
пастуха. И тогда нас объявят вне закона.