– Одна! – крикнул Харальд и сделал жест забрызганному кровью мужчине с топором.
Тот быстро шагнул влево, чтобы встать позади девочки, которая вопила, потому что видела, как только что убили ее мать. Вновь взмыло красное лезвие топора.
– Подожди! – окликнул я.
Харальд поднял руку, чтобы удержать топор в воздухе, и издевательски улыбнулся мне:
– Ты что-то сказал, господин Утред?
Я не ответил. Лишь наблюдал, как кровь растворяется в воде, исчезая вниз по течению.
Воин рассек веревку, привязывавшую мертвую женщину к ее ребенку, и пинком швырнул труп в реку.
– Говори, господин Утред, пожалуйста, говори, – сказал Харальд с преувеличенной вежливостью.
Остались тридцать три женщины с детьми. Если я ничего не сделаю, все они умрут.
– Перережьте ее веревку, – тихо приказал я.
Веревка на шее Скади была перерезана.
– Иди, – велел я ей.
Я надеялся, что она переломает ноги, спрыгнув с палисада, но сука гибко приземлилась, взобралась по дальней стороне рва и подошла к берегу реки.
Харальд поскакал к ней, протянув руку, и она взметнулась в седло позади него.
Скади посмотрела на меня, прикоснулась пальцем к губам и вытянула руку в мою сторону.
– Ты проклят, господин Утред, – с улыбкой крикнула она.
Потом Харальд ударил коня в бока и вернулся на дальний берег реки, туда, где женщин и детей вели обратно под деревья с густой листвой.
Итак, датчанин получил что хотел.
Но Скади желала стать королевой, а Харальд хотел меня ослепить.
– И что теперь? – спросил Стеапа низким рычащим голосом.
– Мы убьем ублюдка, – ответил я.
И, как слабую тень в пасмурный день, я ощутил проклятие Скади.
* * *
Той ночью я наблюдал за заревом костров Харальда, не за ближайшими в Годелмингаме, хотя они были довольно яркими, а за слабым отсветом более отдаленных огней. И заметил, что теперь бо́льшая часть неба стала темной. Последние несколько ночей огни были рассыпаны по всему Уэссексу, но теперь они стали ближе, значит люди Харальда собирались в одной точке.
Без сомнения, он надеялся, что Альфред останется в Эскенгаме, поэтому собирал свое войско не для того, чтобы взять нас в осаду, но, вероятно, для того, чтобы совершить внезапную стремительную атаку на столицу Альфреда, Винтанкестер.
Несколько датчан пересекли реку и объехали вокруг стен Эскенгама, но большинство оставались на дальнем берегу. Они делали то, чего я хотел, однако в ту ночь на сердце у меня было тяжело, хоть я и притворялся уверенным.