Язык вещей - страница 15

Моррис создавал красивейшие орнаменты для тканей и обоев – они популярны и сегодня. Раймонд Лоуи ставил перед собой куда более скромную задачу: помочь производителям сигарет Lucky Strike увеличить объем продаж, изменив цвет пачки. Несмотря на его страстные утверждения, что именно он разработал дизайн «борта номер один» для Джона Кеннеди, бутылки для Coca-Cola и американских космических кораблей, карьера Лоуи началась в Нью-Йорке после Первой мировой войны. Был он тогда нищим иммигрантом-французом без гроша в кармане, вчерашним выпускником инженерного факультета, а на жизнь зарабатывал иллюстрациями в модных журналах и оформлением витрин.

Лоуи привнес в дизайн гладкие плавные линии. Он превратил пылесосы, копировальные машины и точилки для карандашей в глянцевые фетиши, маркеры, определяющие вид современного рабочего места; среди созданных им вещей – красивейшие и самые эффектные объекты своей эпохи, прежде всего «мускулистые» обтекаемые паровозы, ставшие символом завершающего этапа эпохи железных дорог. Кроме того, он разработал «идеальный» дизайн собственного офиса для нью-йоркского Метрополитен-музея и нанял пресс-агента, чтобы тот помог ему попасть на обложку журнала Time. Лоуи прекрасно умел позировать перед камерами, устроившись на буфере одного из своих гигантских локомотивов.

Величайшим творением Раймонда Лоуи, пожалуй, был он сам – живое воплощение дизайнера нового типа, обеспечивающего рост объема продаж любых товаров – от локомотивов до сигарет

Где-то посередине между этими двумя концепциями находится идея, заключающаяся в том, что дизайн состоит на службе у общества. Примечательно, что в Британии одна из первых фирм по промышленному дизайну, возникшая в 1940-х годах, назвала себя «Исследовательским подразделением в области дизайна», тем самым намеренно создав впечатление, что речь идет скорее об одном из учреждений государства «всеобщего благосостояния», а не о коммерческой структуре, хотя в момент создания это бюро было филиалом рекламного агентства.

Незадолго до этого, в годы войны, появились линейки «утилитарной мебели», разработанные по государственным техзаданиям: молодоженам и семьям из уничтоженных бомбами домов предоставлялись кровати, столы и диваны, являвшие собой образец разумного рационализма. В то же время именно эта мебель, весьма вероятно, вызвала у целого поколения потребителей неприятие самой идеи современного дизайна, который в глазах многих стал четко ассоциироваться с дефицитом, лишениями и покровительственным отношением привилегированной элиты, пытавшейся навязать социальным «низам» хороший вкус.