Не раз и не два такие посиделки или «постоялки» заканчивались дракой – кто-то наезжал, кому-то не нравилось, что собутыльник болеет за «Спартак», а не за «Динамо» – но все было безобидно, без поножовщины, так, мордобой на уровне «Ты меня не уважаешь!». Это его забавляло тем больше, что он каждый раз успевал свалить до появления милиции, практика, умение не пропьешь.
Вот и эта пивнушка была вроде тех «Зеркалок», «Штанов» и «Красненьких», в которых иногда зависал. Злачные места частенько имели свои, народные имена: «Зеркалка» – кафе «Зеркальное», «Штаны» – кафе без названия, между двух сходящихся улиц, на острие их, «Красненькое» – из красного кирпича сложено…
Навстречу ввалившейся в пивнушку парочке грозно шагнул вышибала, парень лет тридцати, может, конечно, ему было и меньше, но из-за многочисленных шрамов и повреждений на лице трудно определить. Увидев, кого внес на себе вошедший, он закричал:
– Матрена, скорее сюда, тут Василия принесли! Побитый весь! – Потом обратился к Андрею: – Кто его? Грабители?
– Нет. Охрана какого-то важного чина. Кучер его кнутом перетянул, он и обматерил их.
– Я ведь ему говорила, я ему говорила – не связывайся! Сдерживай язык! – Дородная румяная женщина средних лет всплеснула руками и распорядилась: – Несите его в комнату, сейчас я его отмывать буду. Похоже, рана на голове.
Андрей и вышибала потащили раненого за барную стойку, где за бочками, бутылками и мешками виднелась дверь в подсобное помещение. За ней оказался длинный коридор, приведший их к нескольким комнатам, располагавшимся справа и слева. В одну из них было внесено тело несчастного бунтаря и уложено на постель.
Через полчаса Андрей сидел за столом в пивной, ел горячее рагу из баранины со специями, запивал холодным шипучим пивом, ласково пощипывающим нёбо, и размышлял о превратностях судьбы: «Еще три года назад я легко прошел бы мимо валяющегося на тротуаре заблеванного мужика – его беда, его проблема, зачем вмешиваться? А после монастыря стал мягче, как-то потек, что ли… Не привело бы это к непредсказуемым последствиям. Этот мир не любит мягких и добрых. Василий даже не сомневался, что я помогу ему только из-за денег… Тут не принято помогать просто так. Не проколоться бы на этом… если будет предлагать деньги – надо брать. Маскироваться и еще раз маскироваться – помни, что ты здесь чужой, ты здесь враг! Любой неверный шаг – и ты труп. Хорошо хоть, что смыл с себя блевотину… а все равно какой-то кислый запах остался».