Конечно, Предславе совсем не хотелось становиться четвертой замученной рыжим распутником, но она злилась и на брата тоже, тот не мог понять, что оставаться старой девой и вовсе тошно. Мог бы раньше озаботиться замужеством сестры. Честно говоря, он заботился, договорился с боярином Остромиром, чтоб тот взял за себя сестру, но мачеха перехитрила, выдала за новгородца свою дочь Феофано.
Так что ж, в Новгороде, кроме вдового боярина, никого больше нет? Видно, плохо старался брат, если до таких лет сестра, которую все звали красавицей и умницей, в девках засиделась.
Но страдала Предслава не из-за своего затянувшегося девичества, а оттого, что вести принесли хуже некуда. Ярослав со своей дружиной сначала долго стоял на берегу Буга у Берестья, а потом вдруг был начисто разбит Болеславом. Примчавшийся в Киев гонец рассказывал, что бестолково начал задираться Блуд, польский король обиделся и первым ввязался в драку. Не ожидавшие этого русские оказались не готовы и были побиты!
И это бы не так страшно, но князь не отступил в Киев, а с остатками бежал куда-то, бросив всех в стольном граде на произвол судьбы.
В Киеве начался разлад. Одни требовали обороняться из последних сил, другие наоборот – встретить Святополка как законного князя. Верно, все же Святополк старший из братьев, ему должен достаться Киев. Можно было встречать его, но все взял в свои руки Болеслав.
Вот его больше всего и боялась Предслава. Княжна понимала, что ничего хорошего ей ждать от человека, которому отказано в ее руке, не стоит. Она словно предчувствовала беду.
Киев решил не обороняться и принять Святополка как князя по дедине и отчине. Что бежал из Киева после смерти отца, так то понятно. А про Ярослава решили так: если бы чувствовал за собой правду, то бился бы за город. Но он бежал, значит, признает правоту Святополкову. И что князь пришел вместе с тестем, тоже никого не обеспокоило, кого же как не его о помощи просить? Вон Ярослав – тот вовсе варягов из-за моря, как его отец, приводит. Только не осилила его варяжская дружина Болеславову.
* * *
С утра разнеслось, что поляки уж близко. Киев гудел, как встревоженный улей. К Предславе примчалась Анна:
– Что делать?!
Им и впрямь хуже остальных. Одна жена бежавшего князя, вторая – несостоявшаяся его невеста. Княжна долго не раздумывала: