И только после этого понимаю, что приготовила кофе не для себя, а для Славки. Для мужа.
Сделала так, как любит он.
Он, а не я.
Дрожащими руками беру чашку и выливаю кофе в раковину.
Упираюсь в столешницу, стараясь сдержать слёзы.
Больно так.
Больно…
Больнее от того, что я в принципе никогда не исключала такой вариант развития событий.
Всегда всем говорила, что я фаталистка.
Что я всегда готова к тому, что жизнь может повернуться совсем другой стороной.
Я не то, чтобы ждала, что муж начнёт изменять, полюбит другую женщину. Просто всегда говорила, что допускаю, это может случиться. Как может случится с нами сотня, тысяча иных событий, драм.
Люди склонны думать иначе.
Чаще всего большинство надеется, что их то или иное событие не коснётся.
Что трагедии и беды всегда случаются с кем-то другим.
Споласкиваю чашку. Насыпаю в неё молотый кофе, заливаю кипятком.
Руки всё еще дрожат.
Очень хочется плакать, но я не могу. Хочется, и не получается.
Беру чашку и иду в гостиную, которую почему-то считаю своей комнатой, сажусь в любимое кресло.
Его бы я забрала.
Хотя, зачем? Разве мне нужно будет кресло?
Листаю бездумно ленту в телефоне.
Захожу в мессенджеры, смотрю «сториз».
Кто-то вечно отдыхает. Кто-то выкладывает фото еды. Работы.
Моя Лиза выкладывает фото с шоу. Пары на льду. Знаменитости, с которыми удалось сделать селфи. И почти семейное фото. Отец, она, сестра и Оксана с цветами.
Милое, тёплое фото. Только вот на нём вместо меня - любовница отца.
Дочь знает, что я это увижу.
Зачем тогда выкладывает?
Наверное, какой-то смысл в этом есть.
Хочет показать мне правду жизни?
Ставлю сердечки на все фотографии.
Глотаю горький, терпкий кофе, послевкусие чернослива и орехов, моё любимое.
Закрываю глаза.
В висках стучит.
Сердце пошаливает.
Не стоило пить кофе. Очень хочется спать.
Иду в спальню, переодеваю домашний костюм, натягиваю пижаму.
Уснуть не успеваю – дверь открывается.
4. Глава 3
Он не включает верхний свет. Только ночник. Двигается осторожно.
Можно притвориться спящей.
Можно даже не притворяться, просто лежать и всё.
- Я не сплю, Слав.
Он застывает.
Чуть откашливается.
Ему неудобно?
Неудобно спать на потолке.
А изменять женщине, которую двадцать лет называл любимой – наверное, это как-то иначе.
- Привет. Как ты?
- Нормально.
Это ложь, конечно, мы оба это знаем.
И я знаю чуточку больше, чем он. Самую малость.