После того, как обе пробирки запечатаны и упакованы в контейнер, аккуратно протираю место прокола антисептиком и прижимаю салфеткой.
Теперь там только маленькая точка, и та почти не видна. Утром Феликс точно ее не увидит, даже когда пойдет в душ.
Я взяла всего сто пятьдесят миллилитров, для здорового взрослого мужчины это около трех процентов от общего объема. Он и не заметит, проснется наутро бодрым и заряженным.
Завтра я отвезу пробирки в лабораторию. Из этого объема получится примерно восемьдесят миллилитров плазмы — этого хватит на одну поддерживающую процедуру.
Ее очищают и готовят для введения Рафаэлю примерно раз в три недели. Иногда хватает раза на месяц.
Моя не подошла сразу, у него началась сильная аллергическая реакция. Донорскую тоже, сколько перепробовали, реакция одинакова — слабость, сыпь, иногда температура.
Мне так и сказали в клинике:
— Попробуйте найти более подходящего донора. Желательно из ближайших родственников. Мужская линия — в приоритете. Если есть возможность, лучше чтобы это был отец.
На тот момент я уже прошла трехмесячные базовые медицинские курсы для домашнего ухода. Так что медсестра Айше Демир — очередное воплощение в жизнь, предсказанное Авериным.
Я уже давно перестала считать, сколько сбылось его предсказаний.
Вечная Апполинария...
Было наивно и глупо надеяться, что наркоз и все те события не повлияют на беременность. Но я правда надеялась. Мой малыш родился с врожденным пороком клапана сердца. Но это могла быть как наследственность Винченцо, так и побочный эффект тяжелого наркоза или приема препаратов во время беременности.
Это даже прописано в моем анамнезе. А я и не заикалась о транквилизаторах Аверина. И снотворном, которым усыпили нас с Феликсом. Одного наркоза было достаточно.
Так что я смирилась. Меня убедили, что операция исправит недостаточность, и мой малыш будет здоров.
Тетушка Лоренца разохалась, когда приехала меня навестить, и сразу же вывалила тайну болезни Маттео Ди Стефано.
А я когда слушала, понимала, как мне повезло. Маттео нельзя было оперировать в раннем возрасте, врачи ждали, пока он сам вырастет и подрастет сердце. Слишком узкий доступ, нестандартное расположение, высокие риски того, что он не проснется после наркоза.
Лоренца свистящим шепотом рассказывала, как настаивал на операции дон Винченцо и до последнего сопротивлялась донна Паола. И как она потом быстро ушла за сыном. Не простила себя...