То, что должно было оставаться глубоко внутри. Но так уж вышло.
Он повел шеей и начал:
- Владимир.
Это было ненастоящее имя. Как и документы, что были выписаны на этого человека. И легенда, созданная специально для одного конкретного задания.
Мужчина неуловимо подобрался, однако ни в лице, ни в статике тела практически не отразилось изменений. Только взгляд стал более сосредоточенный. Такой незаметный переход в другую стадию готовности.
- Будешь находиться там постоянно. Задача – охрана объекта. Любой ценой. Выдашь себя, - Демидов тяжело взглянул на него. – Сам знаешь, что будет.
Человек скользнул взглядом по белым анемонам в вазе и кивнул:
- Я понял.
С минуту Демидов смотрел на него, подавляя в себе то тревожное, темное и страшное, что клубилось там, потом проговорил:
- Иди.
Дверь за мужчиной закрылась, а он застыл, опустив локти на стол.
***
Тогда, чуть больше четырех месяцев назад, Арсений только недавно вернулся. Сразу пришлось окунаться во все. Хоронить отца, тайно расследовать его смерть и параллельно принимать дела. С невозмутимым видом вести переговоры, словно произошедшее его ни разу не касается. Конечно, ведь у Арсения Демидова каменный покерфейс, и если он принял решения, он его не меняет. Даже если небо упадет на землю.
На той свадьбе.
Один из тех бизнесменов, с кем он вел дела, хотел прогнуться и выказать ему уважение. Да и плевать, часть имиджа. У него все было просчитано, он уже начал приводить в исполнение свой план и ничего не собирался менять.
И тут он увидел ее. Ничего особенного, просто женщина. Огромные серые широко расставленные глаза, тонкие брови, яркий солнечный свет подсвечивал ее волосы так, словно это белое сияние исходило от нее. Цветы у нее в руках, белые анемоны. Все, что он строил мысленно, полетело к чертям. Он только увидел ее и уже тогда знал, что заберет эту женщину себе. Но это ломало четко продуманный план.
Четыре месяца, дольше он не мог позволить себе откладывать. Но того, что однажды назвал своим, Арсений Демидов не отдавал никогда. А тут был особый случай.
Он сам не знал, как так вышло, что на одной чаше весов оказалось все, что он делал, а на другой – женщина. Женщина внезапно стала слишком много значить. Он спрятал ее на виду и должен был на некоторое время полностью от нее отрешиться. Но это было сложно. Что-то темное, жившее у него внутри, противилось, оно рычало, как зверь, который рвется к самке. Стоило огромных усилий это в себе подавить.