- Я это… вот…
Осторожно взяв за плечо Александр вытащил руку спрятанную за
спину и вынул из потной ладони примитивную заточку из большого
гвоздя, всаженного в деревяшку.
- Ты был там?
Мальчишка только кивнул.
- И всё видел?
- Ты их… как Мишка – беляков… раскидал… – восхищённо произнёс
Слава и посмотрел на Александра. – А я не успел.
- Какой-такой Мишка?
- Ну, Мишка из «Савур-могилы»[18].
Помнишь, прошлой зимой смотрели…
Этого фильма Ладыгин не помнил, но поверил в то, что некий Мишка
и в самом деле лихо раскидывал беляков…
- Хотел мне помочь? – Саша взъерошил непослушные волосы. - Вот
непоседа. Маленький, храбрый, боевой…– И мгновенно приняв решение,
кивнул сам себе. – Значит так, боец. Сейчас мне нужно срочно
уезжать. Но если буду жив, я тебя отсюда вытащу. Будешь мне
братом?
- Я… - Слава вытянулся словно по стойке смирно. – Я буду
ждать…
- Сейчас беги спать, а заточку выбрось. Причем так, чтобы другие
не нашли…
- Уже принимаешь служение? – Усмехнулся Куан, ставший свидетелем
разговора. – Это правильно.
Открыв своим ключом дверь в кабинет директора, уполномоченный
ОГПУ связался по телефону с Окружным управлением
НКВД[19] и, усадив Александра на мягкий
стул, оставшийся от прежних хозяев, начал возиться с бумагами.
Через полчаса он выпрямился и отложил перо.
- Так. Твой аттестат, удостоверение личности и командировочное в
Москву. Если пристанет патруль, показывай сразу вот это, – китаец
поднял командировочное удостоверение, – Там пара отметок стоит, так
что должны отстать. Ещё возьмёшь вот это, – он показал запечатанный
конверт. – Письмо к моему другу. Он работает на ЗИСе в особом
отделе. Там вместе решите куда тебя. Утром, когда придёт машина,
доберёшься с ней в Калинин, ну в смысле – на вокзал, а дальше
поездом в Москву. Всё понял?
- Так точно товарищ…
- Просто товарищ Ляо, – китаец кивнул и пододвинул пачку
документов по столу. – Ну всё… – Он посмотрел на большие карманные
часы-луковицу, – Давай спать, а утром я тебя разбужу. Хотя… – Он
задумался, – Устраивайся-ка лучше здесь, на диване. Туалет за той
дверью, там же и рукомойник. Я тебя закрою, а в шесть будь готов
как штык.
- Сесе лаоши, – Белов поклонился вздрогнувшему китайцу, и
услышав как щёлкает замок, стал устраиваться на ночь.
[1] «Труд
освобождает» (нем.) - фраза в качестве лозунга была размещена
на входе многих