У дверей он остановился, несколькими упражнениями вогнал себя в
боевое состояние… «Погнали!»
На первом этаже дома было относительно тихо, и лишь трое урок
распивали какую-то белёсую мутную жижу из четвертной бутыли.
Словно молния, нунчаку прошлась по головам бандитов и все трое
полегли даже не успев потянуться за стволами. Контроль Саша делал
теми же нунчаку, беря в захват и ломая шею. В карманах пьянчуг,
кроме финок из дрянной стали и самодельного кистеня в виде гирьки
на ремешке, отыскался потертый браунинг, который Сашка также
прибрал себе, здраво рассудив, что невредно иметь пистолет, с куда
меньшим усилием на спусковом крючке, чем у нагана. Для его не
слишком-то сильного детского тела это было важно.
На втором этаже играл патефон. В его шипении, хрипах и
завываниях, никто из сидевших в комнате не услышал, как весь этаж
буквально вымер, превратившись в филиал морга. Восемь тел, разной
степени целостности, замерли уже навсегда, а виновник
скоропостижной кончины бандитов приостановился перед дверью, за
которой шла неспешная беседа.
Главари обсуждали какие-то свои дела, но практически ничего из
сказанного Саша не понял. Какие-то клички, отсылки к известным
собеседникам событиям, и ругань властей. Поняв, что ничего
интересного он не услышит, Александр вошёл в комнату,
- Кто хозяин дома?
- А ты мил человек, каких будешь? – Вежливо поинтересовался
старик, сидевший в углу.
Вместо ответа Александр выстрелил в ногу его собеседнику,
сидевшему рядом, и тянувшему руку к поясу.
- Мне нужен один человек для обстоятельного разговора. Он будет
жить, а остальные могут умереть.
- С-сучёнок, – упавший на пол мужик, в шелковой рубахе, широких
штанах и начищенных до сизого блеска сапогах, сделал движение,
которое Саша расценил как угрожающее, и наган поставил точку в ещё
одной бессмысленной жизни.
- Пожалуй, я смогу ответить на ваши вопросы, – спокойно произнёс
старик и прикрыл глаза.
Четыре выстрела, и мягкий звук падения тел.
Аарон Зигельбаум, совсем не был дураком, и когда в комнату вошёл
мальчишка с револьвером и пистолетом в руках, сразу оценил и
походку, и то, как двигались стволы, отслеживая малейшее движение
собравшихся. А ещё ему – уголовнику с сорокалетним стажем,
побывавшему почти во всех крупных тюрьмах Российской Империи и даже
бежавшему с Сахалинской каторги, стало страшно. Он увидел перед
собой не человека, а функцию. Чистого убийцу, для которого смерть
есть просто не заслуживающий упоминания факт в биографии. Он знавал
душегубов, для которых жизнь человека не стоила ровным счетом
ничего, но даже они хоть как-то реагировали на смерть себе
подобных. А этот мальчишка с красным галстуком на шее убивал без
эмоций вообще, словно строгал палочку или забивал гвозди. И Аарон,
ничуть не кривя душой, тут же приговорил своих сообщников, надеясь,
что его пронесёт и на этот раз.