- Это брата-покойника жены свояк, – мгновенно выпалила Вера
Степановна. – А Сашенька ему – племяш родной. Ты ведь знаешь,
Захарыч, что у меня – никогошеньки. Вот Сашенька для меня – человек
не чужой, а очень даже близкий…
- Ну, коли так, – толстяк Захарыч исчез в недрах склада и вскоре
вернулся, держа в руках объемистый сверток. – Примерь-ка,
вьюнош.
Белов развернул сверток и хмыкнул про себя: Мосторг выделил ему
лучшее из того, чем располагал. Защитная рубашка с коротким рукавом
на выпуск, такие же бриджи до колен и пилотка. Причем не испанского
типа, с кисточкой, а настоящая, военного кроя. Стоящая одежка,
только, наверное – дорогая…
- Тетя Вера, это же очень дорого, – произнес он, стараясь
придать голосу подходящую неуверенность. – Я такое взять не
могу…
- Ишь чего выдумал, – вскинулась Вера Степановна. – Одевайся, не
думай. А Захарыч тебе сейчас еще сандалии и ремень принесет.
И она подтолкнула Белова к маленькой каморке, в которой он и
переоделся. Это было совсем не лишним: стилет светить вовсе не
хотелось…
Вечером, того же дня Белов сидел в действительно громадной –
метров тридцать! – комнате Веры Степановны и пил чай с пряниками и
малиновым вареньем, которое очень любил еще с того, будущего
детства. Хозяйка комнаты постелила ему на диванчике и теперь сидела
перед ним за столом, умильно глядя на мальчишку. Они вместе решили,
что на ЗИС Саша пойдет завтра, а вот сегодня он будет ночевать у
своей новообретенной тетки.
- Ты смотри, Сашенька, если вдруг ты дяде не ко двору придешься
– сразу же ко мне! Обещаешь?
- Честное пионерское, тетя Вера. Если что не так – сразу к
вам.
- Да что ты меня на «вы» называешь? Вот, правда, обижусь. Ты мне
давай «ты» говори, понял?
- Понял, тетя Вера.
- А то и сразу оставайся. Скажи: так, мол, и так. Встретил
сестру матери своей, которую умершей считал.
Белов едва не фыркнул, представив себе лицо сотрудника ОГПУ,
который узнает, что у немецкой коммунистки из старинной
аристократической прусской семьи сестра работает в Мосторге. Но
пообещал, что обязательно подумает…
А тем временем, к командированному третьему секретарю
образовалось несколько серьёзных вопросов, и он под надзором двух
милиционеров прошёл в отделение.
Строго говоря, с документами у него был полный порядок, но
опытный сотрудник, воевавший в ЧОН, и срисовавший метки на
командировочном удостоверении пионера «оказать содействие» и
«пропустить без досмотра» счёл, что кашу маслом не испортишь, и
решил помурыжить деятеля, а там глядишь, и вскроется что.
Мутноватый был товарищ, по мнению уполномоченного Васина. А вот
пионер, тот наоборот. Васин очень хорошо помнил таких вот мальцов
воевавших у Будённого в разведке, и командовавших эскадронами и
батареями. Нрав у мальчишек был резкий, беспощадный и живыми они не
сдавались предпочитая смерть на поле боя – бесчестью плена.