С минуту Иосиф Виссарионович молчал, осмысливая услышанное. От
этих слов веяло каким-то жутким, леденящим холодом, который его
старый приятель и однокашник по семинарии Гурджиев без улыбки звал
«Холодом ада». Словно наяву, он увидел нескладную фигуру, горящие
близорукие глаза, а в ушах зазвучал убедительный, уверенный голос:
« …в мире иногда возникает нечто, совсем чужое, точно выломанное из
другого мира, и брошенное в наш мир. Иногда это бывают и люди.
Перерожденные… Тибетцы, которые достигли удивительных высот в
медицине, верят, что один человек может вселиться в тело другого.
Занять, так сказать, чужое место… Гурджиев облизал пересохшие губы,
– Я видел одного такого… или одну. Девушка пятнадцати лет
утверждала, что она – сорокалетний купец». Тогда он посмеялся над
словами своего друга, и сказал, что в скорбном доме, могут
встретиться и более занятные экземпляры. Но старый друг настаивал:
«Понимаешь, сказать можно, что угодно, но она ходила, говорила,
садилась и вставала, как мужчина. И это было странно и страшно…» На
мгновение Сталину тоже стало страшно, при виде мальчика с глазами
умудренного жизнью бойца, но он быстро справился с собой. Колебания
были отброшены и, указав Власику на мальчика, Сталин коротко
приказал:
- Мы с ним едем вместе. На дачу… – И повернулся к Саше –
Родители знают, где ты?
Белов мотнул головой:
- Сирота. Я потом позвоню, можно?.. – И спохватившись, добавил,
- Товарищ Сталин…
- Кому?
- Не скажу, – упрямо сказал Александр, на этот раз выдержав
тяжелый пристальный взгляд вождя. – Ее потом затаскают, а она
ничего не знает.
Сталин усмехнулся:
- Своих не сдаешь? Правильно… – Потом чуть приобнял мальчика
здоровой рукой, и спросил неожиданно ласково – Пошли?..
… Два человека сидели за столом в малой столовой Ближней Дачи.
Один из них был главой первого в мире социалистического
государства, другой… Другой выглядел мальчишкой, разве что взгляд у
него был не совеем детский. А вернее – совсем не детский…
- Чаю хочешь, товарищ Белов? – спросил Сталин, и не дожидаясь
ответа приказал куда-то в пространство, – Чаю нам.
- Спасибо, – сказал Саша, принимая стакан, принесенный
горничной. Отхлебнул, – Вкусно, спасибо.
Иосиф Виссарионович молчал, мешая чай ложечкой. Ситуация
складывалась – глупее не придумаешь: Сталин не понимал о чём можно
разговаривать с таким странным мальчишкой, который совсем не
напоминал ребёнка, а Белов, который в жизни никогда не встречался с
первыми лицами государства, не представлял о чём можно вести беседу
с самим Сталиным.