Правда, «Дюзенберг» стоил, по
выражению молодого Сталина, «как самолёт», и за эту покупку он
сперва изрядно выбранил молодого Муссолини – корректно, но жёстко.
Зато потом, когда успокоился, согласился с тем, что к такому
автомобилю не всякий фараон рискнет даже приблизиться, не то что
остановить. Да и кузов – большой и вместительный – Алессандро
понравился: он легко упрятал в него парочку пулеметов и три
пистолета-пулемета. Да и деньги в нем тоже можно было хранить: в
салон был встроен самый настоящий сейф! Небольшой, но без динамита
не взломаешь…
Бруно погладил приборную доску из
дорого эбенового дерева и лишний раз восхитился этой могучей
машиной. Красавец, ах какой красавец! Вот бы прихватить его домой…
хотя из этого ничего не выйдет. У них и так будут проблемы с
вытаскиванием здешних коммунистов, а тут еще и это двухтонное
чудовище. Он даже не рискнет обратиться к Алессандро с такой
просьбой. Хотя… Ха, Мадонна! Кажется, способ все же есть! Надо
только сообщить товарищам из итальянского посольства, чтобы забрали
машину, а уж там… Клянусь Великим Лениным, наверняка
получится!..
Пролётка вылетела на площадь перед
старинным фортом в девятнадцать сорок одну. Лихо остановилась возле
блестящего хромом «Дюзенберга», и оттуда прямо в автомобиль
высадились трое. Последний на мгновение задержался в пролетке и
протянул кучеру две бумажки в пять мильрейсов:
- Вот, возьмите. И послушайте доброго
совета: не болтайте о том, что сегодня видели.
Извозчик гордо отвел от себя руку с
деньгами:
- Благодарю, молодой сеньор, но мне
не надо денег. Жоакин Маранья не берет денег за доброе дело.
Но юноша силком ткнул ему деньги:
- Спасибо, Жоакин, но вам еще надо
семью кормить. Берите-берите, вам они пригодятся.
- Спасибо, молодой сеньор…
Автомобиль рванул с места,
пробуксовав покрышками по брусчатке, и серебристой молнией помчал в
сторону озера Жакума. Несколько полицейских постов, мимо которых
пронесся этот четырехсотсильный зверь, только языками поцокали:
«какая хорошая машина! Какие, наверное, счастливые, эти богачи,
которые могут купить себе такое чудо…».
На озере их ждали. Небольшая яхта,
легко покачиваясь на низенькой волне, проскользила по водной глади
и ошвартовалась у домика-понтона. Престеса и Амаду разместили в
маленьких комнатках, еще в одной обосновались Герлад и двое местных
коммунистов-боевиков.