Эту цитату Белов подготовил заранее,
помня о том, что с Луначарским Крупская всегда была в дружеских
отношениях.
Но ничего не помогало. Крупская
отвергала любую попытку войти в контакт, заведомо отрицая самую
возможность совместной работы с креатурой Сталина. Саша пытался и
так и эдак найти подход к этой «железной леди», но все было
напрасно: Надежда Константиновна навстречу идти не желала…
В какой-то момент Белов внутренне уже
махнул рукой и с мыслью: «Эту железную дуру проще сто раз завалить,
чем один раз уговорить» резко сбавил напор.
Но Крупская неожиданно подумала о
другом. Вдруг её остро пронизала мысль, что если бы у неё… у них…
если бы тогда получился сын… Нет, он, конечно, был бы сейчас
старше, ему уже было бы тридцать или даже больше, но тогда мог бы
быть внук… И ему, наверное, понравилась бы эта идея с ёлкой, Новым
годом и ряжеными.
Она уже по-другому взглянула на
мальчишку, который мучился от того, что не может найти нужных слов,
чтобы уговорить её – грозную и страшную. А ведь она совсем не
страшная… и тоже когда-то любила ёлки.
- Значит, ёлка? – спросила она,
перебив Белова на полуслове. – А деревьев-то не жалко?
- Жалко, – Белов энергично кивнул. Он
встрепенулся, как боевой конь при звуках трубы, и тут же пошел в
атаку: – Однако деревьев у нас много, а страна одна. Под это дело и
специальных делянок насажаем и, кстати, вот у меня справка, – он
положил на стол перед Крупской документ из Госплана. – Специалисты
говорят, что торговля новогодними ёлками очень хорошо скажется на
всей экономике СССР. Кроме того, это ещё и игрушки, которые можно
делать всей семьёй и в школах, а на следующий год развернём
производство игрушек на стекольных заводах из отходов товарного
стекла, электрических гирлянд и прочей атрибутики. Примерная оценка
экономического эффекта – сто тридцать – сто сорок миллионов рублей
прибыли в год. Но это не главное. – Он замолчал, переводя дух.
- А что главное?
При этом она широко улыбнулась,
показывая, что от первоначальной враждебности не осталось следа.
Белов сделал вид, что поверил, и улыбнулся в ответ:
- Сказка. Ёлка как символ вечной
природы, и Дед Мороз – приходящий к детям как исполнитель надежд и
сокровенных желаний. Тот самый Мороз, которым издревле пугали всех
захватчиков Руси, и тот самый, что закаляет наш характер. В той
климатической зоне, где заканчивается наш юг, начинается их север.
Нас не согревают тёплый Гольфстрим и тропическое солнце.
Единственная наша надежда – это наши горячие сердца, крепкие руки и
плечи друзей. Там, где мы строим города, в мире никто больше ничего
не строит и даже не живёт. Дед Мороз – словно жёсткий, но
справедливый родитель. Товарищ Крупская, вспомните людей
Шушенского. Да, возможно они не знают иностранных языков, и вообще
плохо читают, но вот интересно, скольких партийных
функционеров-перерожденцев вы бы лично заменили этими крепкими
сибиряками?