Этому посвятил Павел Александрович свою жизнь, и этот труд его был заключён в два объёмистых тома его научных изысканий с названием науки, которую он нам читал.
115 Эти книги отразили его научный путь: от кандидата к доктору богословия. В своей области он был учёнейшим мужем. Знаток семи или восьми иностранных языков, которыми он пользовался для своих научных трудов, в том числе древнееврейского языка, он изучил громадную литературу, относящуюся к его предмету, в том числе труды знаменитых талмудистов. Стоит только просмотреть в его книгах многочисленные ссылки на труды последних, чтобы понять какой колоссальный груз самых разнообразных научных сочинений прошёл через его руки и был переварен его мозгом. Нет! Не только казалось, как выше уже отмечено, что Павел Александрович «нёс на своих плечах тяжёлый груз науки»; он нёс этот груз и на самом деле, и это было видно и по его фигуре, как-бы сжавшейся прижатой как-бы к земле, и по всем его манерам держаться в обществе и студентов, и профессоров.
Молодёжь всегда остаётся верной своей пылкой фантазии и стремлению мыслить образно. Видя Павла Александровича «человеком не от мира сего», грубо выражаясь, высохшей мумией, мы старались представить его молодым и не оторванным ещё от всего «житейского», в частности в качестве семьянина. Среди студентов на этот счёт бытовала молва, что он был в своё время женат, но пережил трагедию в семейной жизни, подобную трагедии Каренина в романе Л. Н. Толстого «Анна Каренина»: его покинула жена. Разлад с женой у него нарастал постепенно, по мере того, как он больше и больше погружался в свою науку и отходил от элементарных событий жизни и требований к нему как живому существу. Жена в сущности оказалась обречённой на одиночество и поставила перед ним дилемму: или-или. Постановку этой дилеммы молва облекла в такую форму, что будто бы благоверная, когда Павел Александрович делал обзор книг пророков, заявила ему: «или Амос, или – я», и когда последовал ответ – «Амос», – покинула его. Может быть, это и не так произошло, но факт остаётся фактом: жена действительно «во время оно» покинула Павла Александровича.
Может быть, по аналогии с этим происшествием наша фантазия давала нам повод представлять и несчастного Каренина похожим на Павла Александровича, правда, при допущении у него больших и оттопыренных ушей. Был и ещё один вариант метаморфозы его: стоило надеть на него одежду странника, и возникал образ Луки из драмы А. М. Горького «На дне».