Я все еще бегу наперерез, не в силах
остановиться, хотя и вижу, что уже опоздал. Крыжень черной молнией
перемещается к магам, сбившимся плотной группой. Они дружно кидают
на него дебаффы, но все впустую. Уже знакомое движение
крест-накрест кривых передних конечностей, вооруженных мощными
когтями, затем Медея и Ланс разлетаются в стороны и падают на
землю. Забава в ужасе пятится назад, а Доброгост, этот паренек чуть
моложе меня, за время рейда не произнесший и десятка слов, повисает
на смертоносном хвосте Крыжня, как мгновение назад повис Рикко.
Острие ударило ему прямо в живот, и он кричит, тонко и
пронзительно, схватившись руками за пронзившее его тело жало,
силясь его вырвать из своих внутренностей. Он корчится, вопит от
невыносимой боли, и сучит конечностями, повиснув в воздухе.
Порождение ада заносит свою конечность и наотмашь бьет лапой,
обрывая крик. Слышен жуткий хруст шеи, на которую пришелся удар
когтистой конечности, и голова ворожея, словно футбольный мяч
взмывает в воздух. Я вижу как она, медленно вращаясь в воздухе,
летит в мою сторону, щедро разбрызгивая кровь, в этом освещении
кажущуюся почти черной. С вызывающим содрогание звуком голова
мертвеца падает на землю совсем рядом со мной. Я безвольно замираю,
глядя на нее, и не могу оторвать взгляд от лица мертвого Ворожея.
Лицо перекошено предсмертными мучениями, и до подбородка залито
красным. Из разорванной гортани с мерзким хлюпающим звуком
вываливается язык. Его владелец перед смертью прикусил его,
укоротив почти четверть. Но самое жуткое в этой картине то, что
корень языка все еще сокращается, судорожно подергиваясь. Я смотрю
на этот окровавленный кусок мяса, и холод сковывает мои
внутренности. Глаза Доброгоста расширены настолько, что они почти
вышли из орбит, капилляры полопались, залив белки кровью. Эти
страшные глаза ничего не выражают, но от мыслей о том, что владелец
этой головы еще не до конца покинул свое тело и прямо сейчас
смотрит на меня, силясь произнести последние слова, пронзает меня
не хуже хвоста Крыжня, замораживая внутренности от ужаса.
Забыв обо всем на свете, я обвожу
подземелье взглядом, лишь бы не смотреть в эти страшные глаза.
Всюду в лужах крови лежат тела моих сопартийцев. Это я привел их
всех к гибели. Я и никто другой. Мое тщеславие, мое самодурство и
моя гордыня. Их кровь на моих руках. Впрочем, расплата за мою
самонадеянную глупость придет очень быстро. Я безвольно опускаю
руки. Еще немного и Крыжень расквитается и со мной. И
поделом.