У Савелия же все было сложно, и хоть я всего не знал, но понимал, что чем дальше, тем хуже. Без Фари все начало рушиться, и никто к такому не был готов.
Тогда изначально Крутой забрал Дашу, и я снял с себя любую ответственность, так как знал, что будет хуже. Я просто знал это, предвидел, чуйка, если хотите.
“Хуже” случилось довольно быстро, когда Даша слегла с температурой.
Крутой мог уже тогда не делать ничего, она бы не выжила, только парадокс в том, что Савелий не смог уже тогда от нее отказаться.
Я не знаю, что это было: запоздалая любовь, задетое самолюбие, ненависть или боль, но его аж трясло рядом с ней – и это было видно.
Крутой сильно сорвался, и там уже не нужен был никакой алкоголь. Вся его жизнь пошатнулась, Фари погиб, и мне кажется, Савелий потерял почву под ногами. Это выбило его из колеи, он же у нас карьерист до мозга костей, власть и все такое, но он тоже человек. Все прекрасно чувствует, и я понятия не имею, каково ему теперь. И не хочу этого знать, если честно. Чужая душа – потемки, а то, что у Савелия там творится, можно только представить себе.
Тогда в больнице, когда Дашу откачивали, Крутого сильно тряхнуло. Как назло, я дежурил сутки и наблюдал все это собственными глазами.
Крутой тогда был на грани вместе с Дашей, и было такое ощущение, что их откачивали вместе.
Я никогда Савелия таким не видел, но на ошибках мы не учимся, и я даже ожидал, что именно в Дашу попадет. Не знаю, закон подлости или как это называется, но черная полоса там была широкой.
Если честно, я сначала подумал, что это Крутой выстрелили в нее, он был в таком состоянии, что вполне бы поднялась рука, но нет. И этот клубок все больше закручивался, а он все еще не мог ее ни простить, ни отказаться.
Валера часто звонил мне, спрашивал, как дела, а я часто не знал, что ответить. Даша чудом просто выжила, Крутой вложил в ее спасение баснословные просто деньги. Он боялся, я впервые тогда увидел страх в его глазах. По правде, там были ужас, беспомощность, какая-то потерянность даже. Она ведь все равно была его девушкой, пусть и предала – или что они там на нее навешали. Крутой нес за нее ответственность. Он был виноват и прекрасно знал это.
Помню, что, когда Дашу только откачали и она уже была в коме, мне набрал Ганс. Я прибежал тогда, но помощь была нужна не этой девочке, а уже самому Крутому.