В момент, когда сына сажали в воронок, я ступила на трап самолета в Шереметьево – вернулась из командировки в Ростов и Краснодар. Едва я включила телефон, как тут же раздался звонок, и сын сообщил мне пренеприятное известие. Была уже полночь.
– В какой военкомат вас везут? Почему? – кричала я, заглушая гул моторов на летном поле. Ответом стали гудки.
В полном шоке я не знала, что делать, куда бежать. Наверно, многие бы в этой ситуации смирились и сказали что-нибудь типа «на все воля Божья». Но у меня со смирением всегда была большая проблема.
По счастью, меня встречала коллега, она дала мне свою машину и конверт с деньгами «на всякий случай». Взятки я сроду не давала и не собиралась, но развивать эту тему было некстати, и я молча сунула деньги в сумку, твердо зная, что верну их при первой же встрече.
Тем временем сын выяснил, в какой военкомат его везут, и сбросил мне смс. Через час и я была там.
Военкомат встретил меня высоким железным забором. Понимание того, что за ним сейчас происходит беззаконие, что мальчишек-студентов медкомиссия как пить дать забреет в армию и, скорее всего, в Чечню, что сейчас, во втором часу ночи я просто обязана попасть за этот высокий забор, придало мне таких сил, что я, подняв крик на всю тушинскую округу, прорвалась-таки на территорию военкомата и на блок-пост.
Началась осада. Я звонила по всем мыслимым телефонам и горячим линиям, подключая к проблеме всех, кого можно и невозможно было достать этой поздней ночью. Кто-то сбросил мне личный телефон военкома, и я принялась бомбить его звонками.
– Женщина, идите спать, – буркнул мне военком и дал отбой. Я набрала номер снова.
– Я не женщина. Я журналист. В какой газете Вы хотите, чтобы завтра утром появилось это наше интервью? – я стала называть государственные и частные скандальные издания.
Военком снова дал отбой. Тем временем сын набрал мой номер и опустил руку с телефоном вниз. Всё происходящее этажом выше было мне слышно в мою трубку.
– Ты кто такой дерзкий? Откуда? – орал чей-то голос.
– Из Ставропольского края, – это был голос сына.
Послышались угрозы и какие-то хлопки. Кажется, на моего сына подняли руку. Я снова набрала номер военкома и прокричала ему, что всё слышу и записала факт избиения на диктофон. Военком дрогнул:
– Ладно, женщина, выйдет сейчас ваш сын!