Он был удовлетворен, но это только разожгло аппетит. Может быть, и не ждать завтра. Он же джентльмен. А даме требуется ответить взаимностью, довести до такого же состояния, чтобы она кричала не на него, а от его рук и губ.
– Не приближайтесь! Вы дали слово!
– Дай мне право взять его назад, малыш, и ты получишь много удовольствия, – усмехается он и, сделав еще шаг, все-таки хватает со спины эту сладкую конфетку. Хотел вгрызться в эту прозрачную кожу, посмотреть такая ли она нежная под одеждой.
Руками он уже забрался под нее и даже снова нащупал грудь, чувствуя отчаянное сопротивление.
– Не даю. Я не даю такого права!
– Ты еще скажи, что тебе не понравилось у меня сосать.
– Конечно, нет! – возмущенно вскрикнула она, когда его пальцы обнаружили стоящие сосочки.
– Врешь, малыш, – рыкнул он и протиснулся через тесный ремень брюк и тут же замер, прикрыв глаза от наслаждения. Мягкие, влажные завитки волос были просто восхитительны. Макару дико понравилось, что там не выбрито, как у большинства шлюх. Еще одно доказательство, что она невинная. Невинная для него.
Он щипнул пару волосков и стал пробираться через эти кущи к самому сладкому, что таится у женщины, и тут же завопил, ощутив острую боль в пальцах ноги.
– Совсем дура! – заорал он, согнувшись пополам, когда Василиса вбила тяжелый каблук берц в его мягкие мокасины.
Это, конечно, позволило ей отпрыгнуть от Макара и направиться к выходу.
– Сука, ты же течешь…
– Ну и что?! У нас есть договор. Вы обязаны соблюдать его от и до. Минет на свободу. Так что я ухожу.
– Да стой, ночь на дворе. Данила! – выпрямляется он во весь рост и все равно морщится от боли. Вот же сука. Еще и лыбится довольная. – Отвези эту безумную троицу, куда скажут.
Малышка нагнулась, подняла свою резинку и сделала себе высокий пучок, привлекая внимание к своей высокой груди. То ли по не знанию, как действует на мужчин, то ли наоборот, решая показать, чего Макар только что лишился.
Во рту скапливается слюна, которой он бы мог щедро смочить острые соски, и он сглатывает ее. Интересно, какого они цвета. Такие же бледные как кожа, или может быть темнее – розовые. От желания это узнать буквально сводит скулы, и он неосознанно делает шаг вперед.
Василиса тут же встрепенулась и убежала в проем двери, не забыв величаво вскинуть подбородок.