– Тогда все уже закончилось бы, –
продолжал охотник, закутанный в переливчатое марево Нареченной
Мглы. Он кружил на самой границе зрения Хайта. На границе лживого
сумрака и истиной тьмы.
– А теперь, – он с сожалением
вздохнул, и его вздох ледяным порывом вздыбил волосы на загривке
мужчины. – Теперь ваше причастие к Храму Тайн – лишь вопрос
времени. Выходит, – он горько хмыкнул, – мы не такие уж разные. Оба
ошиблись в одном…
– Я не такой, как ты! – внезапно
закричал Хайт. Слева что-то мелькнуло в тени и он трижды выстрелил.
– Ты – дитя ночных кошмаров, порождение вселенского зла! А мы –
белые фигуры в этой партии!
– Белое – не значит чистое, –
парировал Бладхуанд, материализуясь за спиной Хайта и нанося ему
удар топором под левое колено.
Вот она, слабость фанатика! Охотник
усмехнулся, понимая, что все-таки лучше переоценить свою жертву. Но
время аперитива прошло, и пора переходить к главному блюду.
Бладхаунд дважды ударил Хайта по
ребрам, сломав почти все из них, прежде чем правая голень мужчины
отделилась от тела и он повалился на землю. Охотник намеренно не
забрал его оружие – винтовка ему еще понадобится. Чтобы сделать
выбор.
Бладхаунд скользнул к Нимблу, который
все это время читал мантру, следуя приказу отца. Паренек оказался
стойким, не поспоришь. Но какое это теперь имеет значение? С его
губ уже сорвались последние звуки древнего заклинания и осталось
лишь разжать пальцы, бросив артефакт в колодец. Разумеется, охотник
убьет их обоих раньше, чем грозовой камень достигнет дна черного
провала. Он и тех троих успеет убить, пока артефакт не поразит
сердце Порчи. Но они все равно победят. И для них это – главное, и
любые жертвы – всего лишь статистика, безликие строки на предвечном
монументе славы, который никогда не возведут.
Или нет?
– Я брошу, – процедил Нимбл сквозь
плотно сжатые зубы. Охотник стоял у парня за спиной, держа его за
волосы и подставив к горлу лезвие топора.
– Конечно, бросишь, – ядовито
улыбнулся Бладхаунд, глядя в глаза Хайта поверх головы его сына.
Хайт полулежал напротив, целясь в охотника из винтовки. – Если
только твой отец не запретит тебе.
– С чего бы ему… – начал было
паренек.
– Заткнись! – тут же перебил его
Хайт. – Не говори с ним! И не слушай!
– А с того, что если ты не закончишь
ритуал, один из вас останется в живых, – пояснил Бладхаунд, с
наслаждением уловив предательскую рябь сомнения в глазах Хайта. – Я
обещаю, – добавил он и плотнее прижал лезвие топора к шее парнишки,
так что на коже выступила кровь.