Выйдя из тени, охотник оступился,
потому что чужое сознание внутри него вновь предприняло попытку
перехватить контроль над телом. Бладхаунд зарычал, схватившись
рукой за ствол молодой березы, чтобы устоять на ногах. Его скрутил
спазм и он все же упал на одно колено. Доджер обернулся на звук,
коротко вскрикнул и рванулся прочь.
– Нет! – проревел Бладхаунд и метнул
топор ему вслед, целя в правую ногу. Топор смазанной молнией
мелькнул в воздухе и пробил Доджеру икру вместе с большеберцовой
костью. Парень с истошным воплем повалился на землю.
Бладхаунд потратил еще несколько
секунд, чтобы справиться с чужим внутри себя, затем неразличимым
движеньем приблизился к корчившемуся на земле человеку, нависнув
над ним зловещей тенью. Он широко улыбнулся и несколько раз ударил
Доджера по лицу, чтобы тот заткнулся.
– Какая у тебя интересная привычка, –
охотник вытянул губы трубочкой и почти нежно взял парня за руку. –
Дай ка попробую! – он сжал правое запястье Доджера одной рукой, а
другой крепко ухватил его за указательный палец и начал тянуть. Он
тянул медленно и осторожно, пока не раздался тот самый характерный
щелчок. Но Бладхаунд не остановился и продолжил тянуть. Парень
забился в его железной хватке, когда первый синовиальный сустав
звонко хрустнул, и руку Доджера прострелила непереносимая боль.
Сразу за первым суставом разорвалась суставная сумка во втором и
Бладхаунд отпустил палец, который теперь болтался только на
сухожилии и побелевшей коже.
Затем он взялся за безымянный и стал
также медленно тянуть, сначала – до щелчка, а потом до хруста от
разрыва синовиальной сумки. Он вырывал парню один палец за другим и
упивался его болью, которая лишь подстегивала волны страха,
источаемые его слабой мятежной душой. Закончив с правой рукой,
Бладхаунд взялся за левую, а потом разул хнычущего Доджера и вырвал
ему все пальцы на ногах. К концу экзекуции парень совсем перестал
орать, лишь тихонько всхлипывал, прижимая к груди трясущиеся
покалеченные руки.
Охотник поднялся, отступив на шаг,
чтобы оценить работу. Это восхитительно! Столько чистого,
незамутненного страха! Сгустившаяся тьма вокруг только что не
трещала от переизбытка эмонита, а по периметру этой сферы энергии
начали хаотично вспыхивать синие трепещущие огоньки. Бладхаунд
знал, что глупцы называют этот эффект Блуждающими огнями, даже не
подозревая об их истиной природе.