Больное горло саднило, в правом боку
давала о себе знать отбитая печенка, а левый глаз распух после
недавней драки. Чтобы занять руки полезным делом, Щенок крутил в
пальцах перекидной нож. Хотелось научиться выхватывать перо даже
быстрее, чем Волк, но не доставало опыта: узкий нож после
неудачного кульбита вырвался из пальцев и серебряной стрелой
сверкнул вниз. Чуткое ухо Щенка уловило, как нож с глухим звуком
воткнулся в деревянный настил.
— Да штоб тебя, холера!.. — Щенок
повозился, насколько позволяла веревка, свесился с потолочной балки
и крикнул, без особой надежды, что его кто-то услышит и тем паче
послушает: — Дайте чо-нить пожрать, чо-ли! Я грю, брюхо к позвонкам
прилипло, слышь?..
Разумеется, ему никто не ответил.
Щенок от души сплюнул, но этого ему показалось мало, чтобы выразить
свое отношение к методам обучения, принятым в Ночной гильдии.
— Да штоб вас всех разом да в одно и
то же место! — сорвался он, устав прислушиваться к безучастной
тишине. — Задрали! Не дадите пожрать — слезу и сам возьму!
Он опять повозился, чтобы ненароком
не сверзиться, и затих. Навострил слух с болезненной гримасой на
подвижном смуглом лице.
— Ну всё! Вы у меня вот уже где все,
— Щенок стукнул ребром ладони у основания шеи. — Правила, законы —
затолкайте себе в задницу, да поглубже! Я сматываю. Ненавижу этот
унылый вонючий городишко, ненавижу!
«Ненавижу!» — отозвалась затхлая
тьма.
«Ненавижу, когда на меня не обращают
внимания», — эти слова рвались из больной груди, но Щенок удержал
их внутри. Горькие слова застряли комком в горле, он подавился ими,
поперхнулся и потом долго и тщетно пытался откашляться. Ядовитый
воздух проклятого Белого города разъедал легкие и заставлял глаза
слезиться. Не раз и не два Щенок жалел, что увязался за Волком.
Пошёл бы он, этот Волк! Пошли бы они все единым строем да прямиком
Владетелю в зад!
Щенок безуспешно подёргал хитрый
узел на веревке, что впилась в горло, но тот не поддался. На ощупь
он напоминал что-то из морских узлов, из тех, что смертельной
хваткой держат снасти, но если знать их секрет, развязываются едва
ли не сами собой. Знать бы, в чем секрет!..
— Ну спускайся, раз решил.
Негромкий хриплый голос застал Щенка
врасплох. Он вцепился лодыжками в балку, которая, казалось,
взбрыкнула. Прижался щекой к старой древесине, чтобы тот, кто вошел
в амбар, видел покаянное выражение на смуглом лице.