- Вот. Укройся, - смущенно проговорил он.
- С-спасибо.
Такого я точно не ожидала. Чудеса, да и только.
Я закуталась в одеяло по самый подбородок и тут же провалилась в сон. А вот разбудило меня на рассвете противное блеяние, доносившееся с улицы.
Я повертелась, собирая остатки сна, но этот козел никак не хотел успокаиваться. Что ж, тогда пора вставать. А урчащий от голода желудок добавил, что пора и позавтракать.
Я кое как слезла с дивана, проклиная неудобное платье. На спине корсет был затянут лентой, и как я не пыталась ее развязать, узел лишь сильнее затягивался.
Оставалось найти нож или ножницы, чтобы избавить себя от этого орудия пыток, который впился мне в ребра.
Я обула туфли, валявшиеся возле диванчика, и побрела осматривать дом. Он выглядел нежилым, но запустения, присущее заброшенным домам, не было. Было видно, что иногда старикашка все же наводил порядок, чтобы совсем не утонуть в пыли и грязи.
Коридор вывел меня в просторную кухню. В углу ярко горел очаг, над которым был подвешен котелок с водой. У стены дровяная плита, покрытая слоем пыли. У противоположной стены стол, на котором лежал каравай хлеба, сверху накрытый полотенцем.
Я откинула полотенце. Хлеб был из ржаной муки, темный и грубый на вид. Он не выглядел аппетитно, совсем не так, как те воздушные булочки, которые я привыкла видеть на магазинных полках. Но голод брал свое.
Я не удержалась и отломила небольшой кусочек. Запихнула его в рот, с удовольствием ощущая приятный, чуть кисловатый вкус. Хлеб был черствым, но вполне съедобным.
- Хочешь есть, готовь себе сама, - раздался позади знакомый скрипучий голос.
Я обернулась. Ночной старикашка преобразился. Теперь на нем были холщевые штаны, заправленные в сапоги, и вполне чистая рубашка. Глаза, правда, все так же неприветливо сверкали, а брови хмурились.
- Я не против, - ответила я, пожав плечами. - В доме есть из чего готовить?
- Посмотри в кладовой, - буркнул он, отворачиваясь к очагу.
Я увидела дверь в углу кухни, почти незаметную. Открыла ее и заглянула внутрь. За дверью оказалась небольшая кладовая, с полками, уставленными банками и мешками. Запах сушеных трав и солений ударил в нос.
Не густо, конечно, но и не совсем пусто. В углу стояла плетеная корзина, доверху наполненная картошкой.
"Картошка… это уже что-то", - подумала я, ощущая, как в животе предательски заурчало. Можно сварить ее на обед, а сейчас приготовить кашу. Как-раз и вода в котелке закипала.