Я не знала, хочу ли принимать его предложение. Кусала губы, пока он невозмутимо ждал, а потом я оказалась в его машине.
Он поцеловал меня в тот вечер. И целоваться он умел. Тогда я поняла, что опыта у него хватает.
Все так быстро закрутилось, что промелькнуло перед глазами вспышкой.
Я влюбилась очень быстро. Мы стали проводить вместе время. Очень много времени. Он всюду брал меня с собой, познакомил со своими друзьями. Мне в той компании делать особо было нечего, мы с ними оказались из разных вселенных. Я была очень системной, а они все сплошь бунтари.
Среди них была Ульяна — бывшая Леона. Уже потом я узнала, что они встречались два года и расстались буквально за неделю до нашей с Леоном встречи.
Мы с ним проводили вместе почти все свободное время, держались за руки по поводу и без. Я была девственницей и с ума сходила, когда он отправлял мою руку на свою ширинку, чтобы я была в курсе — мы приближаемся к опасной черте.
Мы были совершенно разные. У нас было мало общего. Леон был полон планов на жизнь, иногда рядом с ним я себя чувствовала дурочкой, тем не менее я влюбилась без памяти.
Мы встречались всего две недели.
И первая ссора стала нашей последней. Она стала катастрофой…
В квартире душно.
Я сползаю с кровати для того, чтоб избавиться от пропитанной потом одежды и отправиться под холодный душ, а после иду на кухню в одних трусах и майке. Она восхитительно застиранная, от этого мягкая, приятная к телу и почти ничего не весит — спасение в этом пекле.
Крушение надежд обнулило мой аппетит до состояния тошноты, но, если я ничего в себя не запихну, кажется, свалюсь от головокружения.
Взяв из холодильника яблоко, бездумно его жую. В голове мысль лишь о том, чтобы снова уйти в депрессию, но звонок в дверь заставляет эти планы немного отложить.
— Фу-у-у… — Арсений вваливается в мою квартиру и морщит нос. — Чем тут воняет?
Моему брату двадцать. Он студент, живет в общежитии, и за последние два года к вони он должен был привыкнуть.
— Я не успела вынести мусор… — поясняю флегматично.
Забравшись на диван, продолжаю кромсать яблоко и пялиться в одну точку. Эта жара — отупляющая.
Мой брат долговязый и худой, но очень тяжелый. И шаги у него тоже тяжелые. Я слышу, как, не сняв кеды, он проходит на кухню.
Шуршит пакет, после чего Арс выходит из квартиры вместе с моим мусором. Возвращается через пять минут. На этот раз разувается, идет на кухню и хлопает дверцей холодильника.