На лице служанки мелькает смятение.
― Леди, почему вы спрашиваете об этом у меня?
― Вероятно, потому, дорогая Каргина, ― в голосе плещутся сладкие нотки яда, ― что у меня после болезни небольшие проблемы с памятью, о чём ты прекрасно знаешь, и я сама о своей собственности до вчера понятия не имела.
Служанка-горничная-личный-секретарь-проповедник-и-иже-с-ними дергается, будто её в бок укусили, смущенно отводит взгляд.
― Прошу прощения, моя леди, в самом деле запамятовала, вы выглядите совершенно здоровой, вот я и допустила вольность. Мне стыдно. Но и вам должно быть стыдно, что вы вместо того чтобы обратиться за помощью в лекарню, скачете козочкой по улице, а ведь ваше состояние может быть опасным! ― присела Карги на любимого конька – поучая.
― Госпожа Рот, ― тяну ласково. ― Моё состояние – моё дело, я задала конкретный вопрос. Знаешь об этом Ашерди что-нибудь или нет?
― Нечто слышала, только давно. Как вы помните, меня к вам приставили уже после ритуала с уважаемым лордом, когда вы прибыли в наш особняк, вот при вашем прибытии служки нечто об Ашерди трепали языком, но я слишком хорошо воспитана, чтобы уподобляться черновым и слушать слухи.
― Да уж. Лучше бы ты не была так хорошо воспитана, Карги.
― Что?
― Ничего. Ладно. Ты не знаешь, где я могу узнать насчет своей собственности и имеется ли она у меня вообще?
― Так в нотариальной конторе, моя леди, ― недоуменно.
― Любой или определенной, допустим, по месту регистрации жительства?
― Совершенно любой. Как раз за хранилищем есть такая контора, если мне память не изменяет. Вот только на прием к нотариусу следует записываться, однако, если у достопочтенного не будет никаких дел, он может принять.
Вот это другой разговор. Мысленно потерла ручки и тут же сделала лицо попроще. Рано радоваться – дурная привычка.
До библиотеки – действительно громадного здания с гранёнными колоннами, нашпигованного красивыми барельефами и резными каменными фигурками, со стрельчатыми окнами по первому этажу и самоцветными — по второму, мы дочапали без всяких происшествий, препятствий и иже с ними. Без тех же препятствий меня пропустили в прохладное нутро, остро пахнущее книжной пылью, стариной, отчего-то — с примесью перца, только, как и предупреждала Каргина, предварительно зафиксировали мой визит в огромной «амбарной» книге, покоящейся на костяном постаменте. А вот Карги, к моему удивлению, не пропустили дальше увешанного картинами холла с удобными диванчиками, на которых отдыхали в простых одеждах немногочисленные мужчины и женщины.