3. Глава 2.2
Нажимаю кнопку печати, хватаю листок и тут же комкаю его в руке. Чёрт возьми, почему всё так обернулось?
Не закончив работу, вылетаю из офиса. В гневе сажусь в машину и несусь домой, не замечая дороги. В голове одна единственная мысль: приехать и разобраться.
И прибить Апрельку.
Я ненавижу измены, никогда их не прощу.
Неужели она все эти годы обманывала меня? Держала за дурака?
Наставила рога и живёт припеваючи!
Тут же мысленно одёргиваю себя. Нет, Ангелина не могла так поступить. Просто не могла. Мы живём счастливо, душа в душу. Без лжи, без обид. В любви, чёрт возьми.
Но перед глазами снова эти проклятые ноль процентов. Сжимаю руль так, что пальцы немеют.
Резко торможу у ворот, хватаю задрипанный листок и направляюсь к дому.
Ты обманывала меня, Геля. Предала. Воткнула нож в спину.
Я хочу конструктивного диалога. Объяснений. Но эмоции берут вверх. Влетаю в гостиную, вижу Апрельку. Мою Апрельку. Ту самую, в которую влюбился по уши с первой встречи.
Невольно вспоминаю годы нашего брака. Счастливые, тёплые, наполненные любовью.
Лживые годы. Вся эта любовь, вся искренность — оказалась ложью.
– Выметайся, – выпаливаю ей сгоряча. Я не буду терпеть это. И все её слова пролетают мимо. Каждое кажется ложью. Абсолютно каждое. Единственное, что я хочу услышать – это признание, которого так и нет. – Развод. На алименты не рассчитывай, причитающиеся бабки получишь после развода.
Тяжело говорить эти слова.
Пять лет брака рушатся в одно мгновение. Внутри всё сжимается, будто кто-то пропустил мои внутренности через мясорубку. В голове хаос, в душе бушует буря. Единственное, чего я сейчас хочу – перестать смотреть в эти лживые карие глаза.
– Когда-нибудь ты пожалеешь о том, что выгнал собственного сына из дома, – чеканит мне Ангелина с вызовом. – Но тогда будет поздно, Пятницкий.
Не будет. Ребёнок не мой. И этот клочок бумаги – тому подтверждение.
И всё, чего я сейчас хочу – чтобы они убрались из этого дома.
Как только думаю о сыне – сердце тут же сжимается от беспокойства.
Но он не мой.
Ангелина резко разворачивается и почти бегом выходит из комнаты.
А я медленно, на ватных ногах, иду в свой кабинет. Никогда раньше не пил, но сейчас рука сама тянется к бутылке виски для гостей. Открываю её и делаю большой глоток прямо из горлышка.
Проклятый алкоголь обжигает горло, но боль внутри не утихает.