Но бабка той девушки была колдуньей. Она передала внучке черную магию зла и разрушений. И явилась внучка ночью в поместье своих обидчиков, и запылало там все – дом, пристройки к нему, конюшня. Люди кричали, спасаясь от пожара, да только убежать от огня не могли. Лошади в предсмертных муках дико ржали! Сам помещик с обгоревшим лицом все-таки сумел выбраться из полыхающего ада. И тут увидел свою бывшую любовь. Он понял, что все это сделали она и бабка-ведьма!
– Там мои детки! – рыдал он. – За что погибли они? Зачем ты такое сотворила со мной? Ведь не я же виновник твоего несчастья! Знаешь, как ты была мила мне!
– Ты отрекся от меня! – ответила девушка. – Такова расплата!
Огонь, будто вылетевший из пасти неведомого чудовища, вновь набросился на помещика. Перед смертью он успел крикнуть:
– Так будь же ты проклята, Валерия!
– Как ты сказал, ее зовут? – поразился я. – Валерия?
– Кажется, мне назвали это имя. А что?
Я не стал распространяться о поразительном совпадении. А Эдик продолжил:
– Говорят, появление ведьмы с клешней вместо руки приводит общество к страшным потрясениям. Старики уверяют, будто видели ее перед революцией и Второй мировой войной. Вообще встреча с ней к хорошему не приводит.
Эдик пригубил еще одну рюмашку и закончил:
– Вот такая страшная легенда. Отвлек тебя от мыслей о несчастной девочке?… Пока нет? Ладно, поспи. А я – в гости. Да, по пути предупрежу твою матушку, чтобы сегодня тебя не беспокоила. Захочешь забыться – лечебный напиток (коньячок, водочка) всегда к твоим услугам. Закрывай дверь и спи…»
Павла все-таки отвлекли. Одному больному стало плохо, пришлось сделать укол и дать ему снотворное. Врач еле дождался, когда вернется к себе в ординаторскую и продолжит чтение.
И вот он снова погрузился в мысли и чувства Андрея Фирсова.
После нескольких безрезультатных попыток борьбы с собой я все же решил прибегнуть к «лечебному напитку». Огненная влага пробежала по организму, и я постепенно расслабился, закрыл глаза, постарался уснуть. Сначала не помогал даже коньяк, но потом я куда-то провалился. Между мной и остальным миром возникло временное отчуждение.
Еще в детстве я слышал от родных, что моя впечатлительность заведет меня далеко. Следовало расчетливым умом оценить ситуацию. Итак, что произошло?
Я снова открыл глаза и ответил себе: «Ничего!»