Вокруг уже собирались случайные прохожие, а во двор въезжала противно сигналя и мигая полицейская машина, следом машина скорой помощи.
"Вика,"– неслышно произнесла Ася… перехватило дыхание, всё тело как-то обмякло, но умом она всё ещё не осознала, что случилось непоправимое. Потом ничего не соображая, не понимая и не веря в увиденное, стремглав в чём была ринулась вниз по лестнице, даже не подумав вызвать лифт. Она летела не замечая перед собой ничего и никого: старушка на седьмом этаже испуганно прижалась с пакетом к стенке мусоропровода, мужчина с собакой на пятом удивлённо посторонился, собака залаяла вслед. Ей казалось, что всё существо её от кончиков волос до пяток как робот автоматически двигается с бешеной скоростью, но на самом деле движения её были как в замедленной съёмке и она скорее сползала вниз по лестнице, держась за перила одеревеневшими пальцами.
– Пропустите, я мать, это моя дочь, – совершенно чужим, подавленным голосом произнесла Ася. Полицейский смущённо пропустил её в круг снующих с носилками работников скорой помощи. Чуть поодаль стояли случайные прохожие и несколько лиц в полицейской форме оглядывали толпу вероятно пытаясь найти свидетелей и опросить их по горячим следам.
Вика лежала лицом в снег посередине огромного сугроба, её светлые в мелких кудряшках волосы покрывал снег и руки тоже были погружены в сугроб, ярко зелёная юбка распласталась по неровной поверхности вдавленного Викиным телом снежного месива и только ноги, худенькие и голые, торчали из под широченной и длинной юбки в разные стороны, рядом валялись разлетевшиеся тапочки с коричневыми пушистыми собачьими мордами на носках.
Ася стояла молча, невидящим взглядом смотрела на распростёртое тело дочери и боялась пошевельнуться, стояла как окаменевшее изваяние.
– Вы мать этой девушки? – вывел её из оцепенения негромкий мужской голос. Голос принадлежал невысокому крепкому мужчине средних лет и совершенно заурядной внешности, – Головин Роман Ильич, старший следователь, – представился он.
– Да, это моя дочь Вика… она… – Ася почувствовала дикую слабость и начала медленно сползать вниз и, если бы Головин не заметил этого и не подхватил её под руки, она упала бы.
– Подождите, подождите, она, ваша дочь… вроде жива, так врач сказал, успокойтесь, жива она!