Когда я слышу, что на свете
Совсем уж не осталось тем:
Негожи, мол, и те, и эти,
Нет места этим, мол, и тем;
Как будто сказано на десять
Рядов уж всё и обо всём,
И всё, что словом можно взвесить,
Давно уж взвешенным несём;
И не осталось в мире чувства
Иль на худой конец – мысли,
Которым прежние искусства
Употребленья не нашли, —
Я вижу, как в холодный зальчик,
На льдистый лаковый паркет
Вступают девочка и мальчик
Семи-восьми неполных лет.
Открыты шторы. Дождик редкий
На стеклах строит капли в ряд.
А по стенам – с портретов предки
На них внимательно глядят.
А за стенами вся Россия,
В пожарах дымных до небес,
И моросят дожди косые,
И пролетарии босые
Упорно строят ДНЕПРОГЭС,
Ломают церкви, судьбы, жизни,
И – клином вышибая клин, —
Пройдя с боями по отчизне,
На танках пишут «На Берлин».
А погодя прямой наводкой
Из танков лупят в «Белый дом»
И запивают теплой водкой
Остатки мыслей о былом…
Вы правы, это было, было,
Не поворотишь время вспять.
И много ль проку то, что сплыло,
Бесплодно ворошить опять.
Зачем? Оно того не стоит,
Нельзя всю жизнь смотреть назад.
Пустое это все, пустое…
Пойдемте, дети, лучше в сад.
Там шум и блеск, там тети-дяди
Галдят, смеются, пьют-едят,
И силиконовые бляди
На них внимательно глядят.