Рагнар поморщился. Даже для шедевра
картина была слишком детальна.
— Я упростил, учитель! — Предугадал
замечание мальчишка, качнулся на носках. — Дальше — это уже не он
будет! Я тогда или огонь, или размер, или птичью суть потеряю,
точно.
Рагнар вынул из собственного альбома
лист, прищурился, ловя образ. Перо, чернила — самодельные, жирные,
раздражающе неудобные — и одним долгим росчерком прорисованная
птица. Ученик восхищенно ахнул, вцепился в рукав:
— Здорово! — тут же ткнул пальцем. —
Только когти будут плоские, как у курицы. Я хотел орлиные, чтобы он
хвататься мог за всякое.
— Сколько длятся творения художников,
Эрик? — ответил вопросом Рагнар. Мальчишка вздохнул, процитировал
лекцию:
— От трех ударов сердца для стрел до
суток для гениальных портретов.
— Тогда ему не потребуется “хвататься
за всякое”. Лишь выполнить свою задачу и исчезнуть.
Эрик кивнул, насупившись. Взялся за
перо, прикусил кончик.
Рагнар смотрел, как на бумаге
появляется первый из трех необходимых эскизов. Все равно
избыточный, конечно, но в остальном пристойный. Достаточный для
получения звания мага.
На краткий миг потяжелело в груди,
обожгло глаза, словно в них бросили горсть горячего песка. Рагнар
отошел к окну, вплел пальцы в сквозные дырочки каменного узора,
заменявшего стекло. Глубоко вдохнул душную вечернюю
жару.
Завтра Эрик впервые увидит столицу.
Завтра Рагнар впервые будет сопровождать ученика на сдачу шедевра.
Впервые выедет за стены Цитадели с такой простой миссией, а не ради
того, чтобы кого-то убить.
За спиной кашлянули, заставив рывком
обернуться.
— Декан Анаквад, — Эрик поклонился с
улыбкой, Рагнар едва удостоил старика кивком. Тот кашлянул еще раз,
морщинистые руки зарылись в длинную бороду, похожую на нечесанную
шерсть.
— Рагнар, там… Выйди ненадолго.
Пожалуйста.
Маг прищурился, шагнул в коридор,
опережая декана. Тот поспешил следом, охая.
— Гвардеец пришел, говорит, задание.
Ты же… Ну, всегда просят тебя, и сейчас тоже… Не учеников же им, а
Отектей хромой, а больше никто и не возьмется…
Рагнар крепче сжал зубы, хмурясь.
Мысленно пересчитал по головам детей, что ходили на общие занятия
по рисованию, убедился — из тех, кого он учит, ни один не сбегал.
Кто-то из взрослых? Возможно. Он ни с кем не был дружен, мог
упустить исчезновение.
Но Анаквад должен знать. Или с плеч
полетит не только голова беглеца.