— Кто?
— Гвардеец не наш, нет, и фляги на
поясе не видно, — неправильно понял вопрос декан. Рагнар оборвал
его взмахом руки, нырнул в проем, посреди которого клювом выдавался
вниз резной камень. Время источило узор, так что не угадать было,
кому, волей давно умершего архитектора, приходилось кланяться,
однако это было не важно. Обычно, когда Рагнар входил в кабинет,
здесь находились люди, перед которыми следовало склонять
голову.
На этот раз человек, обосновавшийся в
удобном гостевом кресле, был лет на пятнадцать моложе самого
Рагнара. Темноволосый, как любой южанин, с насмешливой ухмылкой на
губах, он поправлял высунувшийся из-под пестрой куртки манжет алого
халата. Однако одежда успела выцвести, кушак был серым, и футляр на
нем висел под стать.
Рагнар позволил себе не
представляться, спросил сразу:
— У вас приказ взять именно
меня?
Гвардеец окинул его долгим
взглядом.
— Моему заданию требуется отменный
художник. Можете предложить кого-то другого?
— Любого, — резко отозвался Рагнар под
сдавленный стон декана. — Мой ученик сдает завтра экзамен. Если ко
мне нет личного приказа, вынужден сообщить, что занят, и не могу
последовать за вами.
***
республика Магерия, земли Зальцманов, поместье
дожа
13 Петуха 606 года Соленого озера
— И я прошу тебя, нет, я требую! В
этот раз без глупостей.
Аккуратно подведенный рот Адельхайд
Зальцман чуть приоткрылся, изображая изумление, слишком светлые
брови изогнулись дугой, так что морщинки на лбу стали глубокими,
словно вылепленные из глины.
— Глупостей?
Брат надулся монастырским индюком,
откинулся на высокую спинку стула, качая головой. Прямо как
покойный отец, когда ему не хватало слов для младшей
дочери.
— Адель! Может, ты считаешь, что пять
— пять, ты только вдумайся! — расстроенных помолвок это смешно. Но
я говорю тебе, хватит!
Когда он так рявкал, у него краснело
лицо. Адель бросила быстрый взгляд на служанку, замершую у дверей,
та приблизилась пугливо, налила хозяину дома воды. Тот даже не
кивнул в благодарность, одним глотком ополовинил высокий бокал.
Навалился на стол, словно это должно было добавить значимости
словам.
— Послушай, Фриц Ройтер — образцовый
дож, у него хорошие земли на северо-западе. Горы, конечно, но
шерсть приносит верный доход, и хотя он всего девяносто третий, но
все же входит в Большую сотню! Это не Тилль с бастардкой птицы
знают от кого, и не Аккерман, наживший богатство на трех покойных
женах. Признаться, тогда я сам гадал, как родители не разглядели в
них подлецов. Но Ройтер — мой хороший приятель. И ты не обидишь его
отказом.