Я сам ощущаю прощение и принятие и потому без страха иду навстречу жизни и смерти, боли и радости, красоте и ужасу. «Ну же! Ты тоже способен жить так!» Думается, это и есть, в конечном итоге, секрет воспитания. Можно сказать, что секрет воспитания парадоксальным образом состоит именно в том, чтобы о воспитании не заботиться. Не концентрироваться на нем как на проблеме – ведь если для тебя оно становится проблемой, то и дети будут ощущать его так же. Если ты ставишь перед собой задачу в чем-то их убедить и определенным образом их сформировать, они впадают в неистовство. Дети чувствуют, когда им что-то навязывают, и противятся этому всем своим существом, ощущая покушение на их свободу. И они правы. Их задача в жизни встретить Христа самим. И для этого им нужны такие взрослые, которые не ставят перед собой цель сделать их христианами. Возможно, мы действительно просим о спасении наших детей, принимая Причастие; но после не стоит об этом даже и думать. Если наши мысли откроются детям, то вызовут у них лишь негодование. Им нужны взрослые, любящие их свободу, готовые все на нее поставить; поступая так, вы передадите им любовь, какой любит их Бог, – и не потеряете их.
Отец отпустил блудного сына, как ни очевидно было, что тот совершает ошибку и действует во вред самому себе. Сын пришел к отцу и сказал: «Мне надоел этот дом, я хочу уйти». Все дети в какой-то момент решают уйти из дома: кто в три года, кто в пять, кто в одиннадцать… Хотя бы раз в жизни каждый ребенок «собирает чемодан». Но если в пять лет это вызывает лишь улыбку, то в восемнадцать, когда подросток говорит: «Мне надоел этот дом, я хочу уйти», – его слова ранят до глубины души. Отец отпустил блудного сына. Мы же никогда не поступаем таким образом! Мы запираем дверь на ключ и заявляем: «Ты отсюда не выйдешь. Твой дом здесь. После всего того, что я для тебя сделал, после стольких лет стараний и заботы о тебе…» – и сыну не остается ничего, как только застрелиться самому либо застрелить тебя. Мы запираем дверь на ключ. А отец блудного сына отдал полагавшуюся тому часть наследства и сказал: «Иди».