Мне нельзя туда заходить. Эта комната должна быть опечатана, как место преступления. Если бы я не настояла, если бы не заставила Сашу обратить на меня внимание, он был бы жив.
“Скоро вернусь. В холодильнике йогурты, на столе бананы”, — написала я Машке на листке из блокнота и положила записку под ее телефон — там точно найдет. Хотела еще дописать, чтоб не лазила по комнатам, но решила не подкидывать идей.
Я шла по городу и рассматривала улицы — совсем их не помнила. Дорога к Саше и обратно всегда пролетала в мыслях о нем. Теперь я шла не спеша, всматриваясь, вслушиваясь.
Дома здесь в основном деревянные, деревенские — даже на главной улице. Из водоразборной колонки капала вода. На подоконнике между вазами с фиалками грелась пушистая кошка. Птицы пели — аж уши закладывало. Пахло цветами и скошенной травой — даже сильнее, чем нагретым асфальтом. Такой непривычный, такой свежий запах, что голова шла кругом. Хотя кому я вру? Голова шла кругом вовсе не из-за этого.
И тут звонок от бывшего мужа.
Снова прикладываю телефон к уху.
— Зачем ты это сделала? Я этих покупателей три месяца обрабатывал. — Кирилл старается сохранять спокойствие — знает, как я отношусь к разговорам на повышенных тонах, но я чувствую — ему непросто сдерживаться. Он действительно очень долго искал покупателей. Усадьба требует огромных вложений, такое мало кто может себе позволить.
— Потому что у нас весь задний двор перекопан, — теперь наседаю я. — Зачем надо было его копать? Как теперь его показывать покупателям?
— Всего одна траншея и трубы поменять на пластиковые. Их в последний раз меняли четырнадцать лет назад, они заржавели. Новые трубы, чистая вода — дороже дом. И работы должны были закончить еще неделю назад.
— Так вот, работы не закончены. — Я останавливаюсь и наблюдаю, как черная упитанная кошка вальяжно переходит мне дорогу. — В общем, мы побудем здесь еще пару дней, осмотримся.
— Ты ищешь повод, чтобы задержаться? — каким-то шестым чувством угадывает Кирилл. И это при том, что он ничего, совершенно ничего не знает обо мне и Саше. Никто не знает.
— Это мой дом. Зачем вообще надо было копать?! — скрываюсь я на него. Знаю, что не права, но все равно накрывает.
Потому что мне не нужна его забота. Мне вообще не нужна ничья забота. Сначала забота, а потом ты уже обязана отвечать на его звонки. Обязана согласиться на встречу, обсудить смету и как делить расходы или отстаивать право заплатить самой. За его заботу я плачу нашим вынужденным общением, моим временем и попытками ответить на его вопрос: “Почему?”