Получается, у меня было не так уж и много вариантов. Как я предупрежу себя о сентябрьском происшествии? Накидаю камнями надпись в огороде?
Я так напряженно думал, что мне казалось, моя голова обогреет весь зимний дом. Но ничего стоящего мне на ум не приходило. Тем не менее, время шло и если бы я сегодня или завтра не придумал что-то и не опробовал, то снова пришлось бы ждать следующих выходных.
Под пробой я подразумевал краткосрочный выход в прошлое. Не выглядывание из окна, а нормальный визит, эдак на часик, с полноценным замещением августовского Виталия, со всеми его функциями и обязанностями.
И вот, наконец, немного спустя, мне пришла идея, как себя предупредить! Да, она была ненадежная и еще не факт, что у меня получилось бы осуществить ее, но ничего более умного в мою голову не приходило. Я бросился к большому книжному стеллажу, занимающему половину стены и начал быстро перелистывать книги, отбрасывая их одну за другой. Я занимался этим, наверное, час и у меня уже зарябило в глазах, прежде чем я нашел что-то похожее, что мне подходило для осуществления моей идеи. Аккуратно, чтобы ничего не испортить, я легонько кинул свою подсказку в прошлое, на край мягкой грядки у входа на кухню.
Тут зазвонил мобильный и я взял трубку:
– Милый, ты там надолго? Чего ты там делаешь, смеситель не можешь найти? – раздался голос жены.
Тут я снова вспомнил про смеситель, и, найдя его глазами в углу, сказал:
– Извини, я тут захотел разобраться немного. У нас на втором этаже такой бардак, что не удержался.
– Ну, хорошо, давай быстрее. Жду, – сказала Таня.
Интересно, а когда я выхожу в прошлое, кто здесь вместо меня остается? Ведь в настоящем должен же быть я и никуда деться отсюда не могу – подумалось мне, когда я убирал телефон. Но сейчас мне и без этого хватало вопросов, и я приступил к осуществлению своего плана. Я оглянулся на комнату – стоящая на полу чашка чая и разбросанные книги отражали мое душевное состояние.
Мое сердце учащенно билось. Я отлично понимал, что могу и не понять или не обратить внимание на свою подсказку и остаться в прошлом навсегда. Правда, самое большое, что мне при этом грозило, это точно также прожить заново эти полгода и также, не предприняв никаких мер, наблюдать, как жена сядет в кресло-каталку. При этом у меня не возникнет даже мысли, что я все это раньше уже проживал. Но такой исход меня не устраивал и не ради него я сейчас собирался шагнуть в лето. Поэтому, перекрестившись, я понадеялся на бога и на свое любопытство, которое должно будет мне послужить, если я все-таки найду свою подсказку.