Повинуясь командам капитана, сержанты создали за нашими спинами
жалкое подобие строя, но даже при этом создавали впечатление, что я
стою перед отарой ведомых на заклание овец. Которые, как я опасался
вполне могли превратиться в гадюк. В отличии от Леха и Бруно, явно
собравшихся биться до конца, их подчинённые явно подумывали о том –
так ли вообще им сдалась вся эта военная служба, если
сопровождается она не выпивкой и дворовыми девочками, а вот такими
вот ожиданиями лавины врагов на узкой полоске крепостной стены. Так
что, судя по настрою бойцов, вполне можно было ожидать того, что
кто ни будь из них, решит купить свою жизнь, просто прирубив
впереди стоящее начальство.
Здоровяк оруженосец расправив плечи, ткнул меня локтем. Сейчас
он стоял с громадным ростовым щитом, напоминавшим римский скутум,
вот только размером с добрую дверь. Заняв позицию по центру,
парень, со стальным скрежетом, обнажил свой вчерашний
тесак-переросток, вызвав очередную волну отборного мата у Леха.
Свой кистень, он запихнул за пояс на спине, потому как, видимо,
недоумку опять приспичило поиграть в рыцарей. Сам же капитан, занял
позицию слева от нашей двуногой стенки, оставив мне для меня
наиболее опасную сторону.
Да уж! Благородством тут и не пахнет. Видать не может забыть
дядька проигрыша драгоценного кинжала. Надо будет поинтересоваться
у Гуэня в чём собственно его ценность.
И тут, мне показалось, что за спиной беззвучно взорвалась
свето-шумовая граната. Настолько сильным и резким был переход, от
вечной полутьмы рукотворного ущелья, к яркому свету, пролившемуся
на нападающих из включившихся магических прожекторов. Невольно
зажмурившись, я второй раз за день вслушался в многословный загиб,
делая зарубку себе в голове выучить хотя бы часть заковыристых
слов. Такое знание всегда пригодиться, если понадобиться душу
отвести, а русский мат хоть и хорошая штука, но на местных вряд ли
подействует должным образом.
Кстати, сейчас Лех исполнял свою партию не соло. К нему
подключился и хор солдат, да и Гуэнь, что-то по-своему подпевал,
прикрывая ладонью глаза. Вот только эта ария, в деталях описывающая
момент зачатия и появления на свет слуг, так неудачно врубивших
магические фонари, мгновенно поменяла тональность, когда из-за
стены донёсся скрип плохо смазанных механизмов осадной машины. Враг
пришёл, и всё остальное становилось уже не важным.