В этот момент Лех изо всех сил толкнул Бруно на меня, особого
эффекта это не принесло, сдвинуть оруженосца с места было той ещё
задачей, и, тем не менее, капитану удалось подставить под быстро
приближающуюся звезду свой собственный круглый щит. Полыхнуло.
Строй наёмников Изумрудного ковенанта обдала волна белых искр, и
мне на долю секунды показалось, что болт завяз в бледно-зелёном
мареве, появившемся перед щитом капитана.
Но наваждение прошло и снаряд, прошив преграду, словно
раскалённый нож масло, вонзился в грудь Леха. Пробив кольчугу и
тело человека насквозь, уже бледно светящийся наконечник выглянул
из спины на несколько сантиметров, моргнул и...
Стоящих за капитаном трёх замковых солдат как будто снесло
залпом картечи. Изломанные, изорванные тела несчастных кувырком
улетели во внутренний двор, а самого усача лишь немного толкнуло
вперёд. Захрипев, он повалился навзничь, выпуская из рук своё
верный полуторник.
– Бруно! Не отвлекайся! – крикнул я, видя, что оруженосец,
медленно, словно в киселе всем корпусом поворачивается в сторону
упавшего усача.
На наше счастье передние ряды противника, те на кого пришлась
волна искр, вместо того, чтобы прямо сейчас броситься на нас, с
криками срывали с глаз свои повязки и тут же их глаза попадали под
световой удар замковых прожекторов. На пандусе началась давка и тут
же несколько человек с криком полетели к земле, сброшенные своими
же, ослеплёнными товарищами, которые словно забыв, где находятся,
начали пятиться назад.
Бруно завис на пяток секунд, глядя на торчащий из спины капитана
погасший наконечник болта. В это время оживился резерв нападающих,
и на стены обрушился настоящий град из арбалетных болтов и стрел,
враз прикончив нескольких наших зазевавшихся бойцов.
Стреляли, слава богу, не в нас, видимо опасаясь случайно накрыть
свою штурмовую группу. Наши же бойцы, вновь подтвердив моё первое о
них впечатление, как об отаре овец, частично сбилась в кучу вокруг
раненного капитана, а некоторые так и вовсе уже блестели пятками
где-то во дворе, побросав оружие, улепётывали в сторону дальних
стен замка.
Остальные смотрели на быстро оклемавшихся и уже пришедших в себя
противников с, поистине травоядной безысходностью в глазах. И
никакие мои маты, как я не надрывал горло, уже никак не могли
повлиять на дальнейшее развитие ситуации. Они не боялись меня в
отличие от своего капитана и соответственно слова просто не
доходили до их испуганных мозгов.