Рывком повернувшись в ту сторону, я буквально встретился глазами
с парочкой бородачей, забравшихся на соседний пригорок и уже
вскидывающих на плечи тубусы ручных гранатомётов. ВАЛ выдал
короткую очередь и замолчал, оставшись без боезапаса. Один из
радикалов словил пулю в лоб и как-то медленно завалился набок,
хорошенько приложившись головой о шершавый ствол. Перезаряжать
магазин времени не было. Второй уже навёл на нас своё оружие и
нажал на скобу.
Стоящие рядом ребята только-только заметили новую опасность, и в
эту секунду я понял: «Всё, мы попали!» Это означало только одно –
гибель всей группы. И снова, как это бывало уже не раз во время
смертельной опасности, я ощутил некий внутренний толчок. Моё тело
рывком ускорилось, на несколько секунд приобретя совершенно
немыслимые для человека возможности.
Но на это раз, пожалуй, впервые, то было моё осознанное желание,
вспышкой сверхновой родившееся в мозгу. Ибо лично мне оно несло не
спасение, а смерть. Рванув с огромной скоростью на гранатомётчика,
стремясь уйти как можно дальше от ребят, я встал на пути медленно
приближающегося ко мне снаряда. И когда он оказался рядом, со всей
силы долбанул по детонатору прикладом ВАЛа.
Отпущенной мне неведомо кем сверхскорости хватило едва-едва, но
я был рад, что хотя бы остальные вернулся домой. В последний момент
во всполохе взрыва я осознал, что уже перестал существовать, но к
удивлению всё мыслил и при этом не ощущал никакой боли. Сквозь
огненные клубы взрыва прорвались невесть откуда взявшиеся радуги
созвездия и цветные круги. Неведомые символы, звёзды и знаки завели
хоровод вокруг остановившегося мира. А затем была белая вспышка, и
моё сознание померкло.
Солнце неумолимо жгло сквозь дыры в ветхой ткани, натянутой
прямо у меня над головой. Обжигающие стрелы лучей били сквозь
пыльный сумрак. Уже придя в сознание, я минут пять лежал
неподвижно, пытаясь осознать, что собственно со мной произошло, и
прислушивался, к не стихающему в голове колокольному звону.
Помню, был взрыв, а потом белый свет, какие-то символы, искры и
радуга. Хотя может, никакой радуги и не было. Да какая собственно
разница. Главное что я жив и относительно здоров. Впрочем, хорошего
в этом было мало.
Я попытался пошевелиться, почувствовав, наконец, верёвки
стягивающие запястья. Перекатился набок, в тень, подальше от жгучих
лучей сирийского солнца.