Подошел август 2019 года. У Лизы опять начались приступы рвоты. Я снова побежала с ней в клинику. Врач, у которой мы наблюдались ранее, Олеся Алексеевна, была в отпуске. И нас приняла другая врач, Евгения Сергеевна. Она сразу взяла у Лизы кровь на анализы и назначила капельницы. При этом, грустно добавила: «Посмотрим, помогут капельницы или нет». Услышав эти слова, я расстроилась. Но надежду все-таки не теряла. Анализы были не очень хорошие, мочевина, креатинин и фосфор были повышены, оставалась надеяться, что назначенное лечение поможет.
После курса капельниц и уколов, ей стало лучше, анализы тоже порадовали. Вот только креатинин, к сожалению, все-равно полз вверх. На что Евгения Сергеевна ответила, самые главные показатели мы все-таки сбили, а с креатинином -300, еще можно пожить, да и выглядит она для своего возраста очень даже хорошо, шерстка блестит, и сама очень даже бодренькая.
Я спросила про рекомендации по питанию, и мне посоветовали специальный лечебный корм, при заболеваниях почек, которым я сразу и запаслась.
Лиза снова игралась, бегала, я была счастлива, и надеялась, что проведенного курса капельниц нам хватит надолго. Но на самом деле это было начало конца. На тот момент моей красавице оставалось жить чуть больше двух месяцев. Такого кошмара я даже предположить не могла.
Через несколько дней после лечения, когда, на мой взгляд, все у нас было хорошо, мне приснился страшный сон. Это был сон, о котором, при жизни Лизы, я ни единому человеку не рассказала, так как не хотела в него верить до последнего.
Честно говоря, я, как и многие люди, не всегда запоминаю свои сны. Но этот, совсем короткий, но отчетливый, просто врезался в память. Мне приснилось, что я нахожусь в лечебном учреждении, где мне только что выдали на руки какую-то справку, в которой темным штампом были отчетливо пропечатаны два страшных слова – ОТКАЗ ПОЧЕК.
Я проснулась в холодном поту, и с мыслями о том, что это не должен быть вещий сон, ведь Лизочке сейчас стало лучше, мы успешно пролечились, и на следующий прием нужно было идти только в октябре.
Об этом сне, только после смерти Лизы, я расскажу супругу и сестре, а до тех пор, пока я пыталась бороться за ее жизнь, никто о нем ничего не знал.
В конце августа супруга отправили в командировку, а через несколько дней у Лизы опять начались приступы рвоты. Я снова побежала с ней в клинику. Врач недоумевала, ведь прошло всего две недели после проведенных капельниц. Обычно, по ее словам, такого лечения хватало на два месяца.