Хорошо хоть у меня хватило ума закрыть кассу, но все равно было тревожно оставлять девочку одну в магазине. От нее можно ждать чего угодно. А вдруг она подожжет магазин или что-нибудь сделает моему коту? Или порвет все книги? Нет, все просто не успеет. Украдет чего-нибудь? Но кроме книг, больше красть нечего. Много она не унесет. И все же я попыталась вернуться как можно быстрее.
Девочка стояла около Мефистофеля и чего-то ему говорила. На первый взгляд, во время моего отсутствия ничего страшного в магазине не произошло. Я протянула Эльзе расческу.
Она ей понравилась, я прочитала это в глазах девочки.
– Если хочешь, бери.
– Правда, можно? – обрадовалась Эльза. – Она очень красивая и очень мне нужна.
– Слушай, Эльза, а тебя дома не хватятся?
– Бабушка на кладбище, а так никого дома нет.
Я чуть не охнула от ужаса. Что она такое говорит?
– Ты живешь одна?
– Почему одна? С бабушкой.
– Так ты же сказала, что она на кладбище.
– Да, она часто туда ходит, к вечеру возвращается.
Я снова мысленно обозвала себя дурой. Опять мне что-то мерещится. Вполне нормально, что пожилые люди ходят на кладбище.
Какое-то время мы молчали. Эльза рассматривала расческу, пыталась ею причесать Мефистофеля, который в этот раз вел себя по отношению к девочке вполне благожелательно.
– Будущее сегодня смотреть не будешь? – нарушила я тишину, когда она стала уже совсем невыносимой.
– Мне это уже не нужно. Я надеюсь, – сказала Эльза, потом посмотрела на настенные часы и словно спохватилась. – Мне действительно пора.
Неужели мне на самом деле показалось, что зашла ко мне одна девочка, а вышла совсем другая? Не было в глазах какой-то безнадеги и отчаяния, даже вся фигурка будто выправилась, и Эльза стала выше ростом.
– Еще раз простите, – сказала она, когда аккуратно открыла дверь так, что колокольчик не зазвенел. Мне показалось или я поймала самодовольную улыбку девочки, когда она обернулась перед самым выходом?
В окно я увидела, как она пустилась бегом, словно за ней гнались все демоны мира. Только на улице никого не было.
Девочка убежала, а ее кошка осталась у меня. Я не знала, что с ней делать, только почему-то была уверена, что выбрасывать ее нельзя, хотя оставлять замызганную игрушку мне тоже не хотелось. В итоге приняла решение спрятать кошку в подвале. Когда я поднималась в дом, затолкав игрушку Эльзы в дальний ящик под стеллажами, то смутное чувство тревоги не покидало меня. Что-то такое было еще, что меня тревожило. Странно, с одной стороны, я не хотела, чтобы эта девочка возвращалась в мой магазин, я больше не хотела ее видеть и с ней разговаривать, но с другой стороны, как только я начинала думать о том, что больше никогда с ней не встречусь, меня охватывал страх. Хотя нет, даже не страх, а предчувствие чего-то нехорошего. Да, чувство было кратковременным и не мучило меня, но оно было.