– А еще он про себя ничего не рассказывал? Где живет, где работает?
– Нет, он как-то упоминал, что вроде работает по торговой части, но чем торгует, где, я не знаю.
– Ладно, нам сейчас в одно место надо проехать, тебе разрешат пропустить сегодняшние уроки, – сказал Иван не совсем решительно: он не знал, как сообщить этому почти еще ребенку известие о смерти знакомого. Хоть и родства не было никакого, все же поездка в морг – это не для неокрепшей нервной системы.
– Какое место? – с испугом спросил мальчик; по тону следователя и по настороженному взгляду обоих взрослых он понял, что случилось что-то неординарное.
– Понимаешь, сегодня утром недалеко от города нашли тело человека, у него была такая вот записка… – Зазнаев достал записку с фамилией Саши Усачева и названием учебного заведения.
Саша взял записку, прочитал и задумчиво произнес:
– Вы думаете, что этот человек как-то связан с нашим соседом?
– Нельзя исключить возможность, что этот пострадавший и есть ваш сосед.
Саша растерянно молчал, а следователь продолжал:
– Возможно, выяснить это можно только одним способом: ты должен поехать со мной и взглянуть на тело, скажешь, он или не он. Ты готов ехать?
– Да, – несколько испуганно ответил семинарист. – А от чего он умер, он же молодой такой?
– Его убили, и я стараюсь узнать, кто это сделал, – пояснил Зазнаев, жестом показывая, что надо идти к выходу.
В морг ехали на извозчике, и в дороге Иван Васильевич опять вернулся к соседу:
– А ты хорошо знаешь этого Кремнева? Может, когда на каникулы приезжал, с ним общался?
– Да нет, мы мало общались, он уже давно в город уехал, я только и помнил, что это дядя Сеня, что он внук нашей соседки, что живет он в Питере, а когда-то давно в детстве он мне показал, как из стручка сделать свистульку, почему запомнилось – сам не знаю. Он приезжал на очень короткий срок: два-три дня, не больше. Я не общался с ним почти, с отцом он иногда перекидывался несколькими фразами – типа «Какой урожай?». Батяня спрашивал его: «Как дела?» – а он только улыбался, что, мол, лучше всех, жизнь в городе прекрасна и прочее.
– То есть ничего определенного не говорил. Может, он скрывал что?
– Не знаю, мне просто казалось, что ему вроде как стыдно с нами много общаться, он очень гордился, что в городе живет, все повторял: «Я в городе теперь».