– Да вы кто такие?! – заорал в бессильном гневе новогородский вой, словно не видел на щитах полочан княжьего знамена. – Мы её у князя вашего потребуем!
Полочане захохотали так, что с ближних деревьев тучей взлетели птицы. Новогородец густо покраснел, видно, что-то поняв, потом решительно махнул плетью, словно говоря «а, плевать!» и заворотил коня. Да и чего он мог сделать с десятком-то воев против двух десятков на чужой-то земле? Эвон, межевой-то столб щерится волчьим оскалом – не зря говорят, что на своей земле и стены помогают. А уж столбы межевые, издавна чародейством полные – тем паче. Простую межу порушишь, поле своё прирастишь – и то духи огневаться могут. А тут, шутка ль – между двумя княжествами межа. Да ещё полоцкая межа – мало ль там у них меж болот, чародеев всяких… у язычников-то.
Всеслав, накинул на жрицу тёплый плащ – девушку била крупная дрожь – выходил вместе с речным холодом запоздалый страх.
– Ты полоцкий князь? – неожиданно спросила сильным грудным голосом.
– Он самый, – Всеслав поправил плащ и кивнул воям. – Едем, ребята.
– Хвала нашему князю! – заорал вдруг в восторге Несмеян.
– Хвала! – дружно подхватили вои.
– Спаси тебя боги, княже Всеслав, – негромко сказала жрица.
– Звать-то тебя как?
– Бранимирой люди кличут, – после совсем незаметной заминки ответила девушка.
– Непростое имя, – словно бы невзначай обронил Всеслав. – Пожалуй, что и княжье.
– Мои предки словенскими князьями были, – кивнула девушка. – Давно, ещё до варягов, до Новагорода того. У меня сам Волх Славьич в предках. Ныне наш род измельчал…
Князь отлично понял то, чего не договорила Бранимира – род измельчал, но кровь наша всё ещё имеет значение. Весело мигнул:
– Волхвиня?
– Да, – Бранимира наконец перестала дрожать – постепенно согревалась. – Макоши служила…
– А они? – Всеслав мотнул головой, указывая себе через плечо.
– «Владимиричи»1, – волхвиня недовольно засопела. – Новогородского князя вои. Храм сожгли… думала, уж не уйти мне…
– А не Остромировы? – вмешался Брень. – Мне показалось, знамено у них посадничье?
– Не ведаю, – устало ответила Бранимира. – Да и не всё ль равно, в конце-то концов?
– И то верно, – согласился Всеслав, прижимая волхвиню к себе и чувствуя сквозь корзно, как проходит у неё мелкая холодная дрожь.
Трещал меж деревьев костёр, бросая посторонь корявые, ломано-гнутые тени, плясал на лицах багровыми отсветами. Со спины медленно и неумолимо подбирался лесной почти осенний холод, а лицо щипало от кострового жара.