– Простите, я нечаянно, я не хотела.
– Ну, гляди мне. Да не позволяй, смотри, ничего – никаких поцелуев или прогулок вдвоем, и в комнате не оставайся с ним наедине. Веди себя, как барышня, – все натаскивал он девушку.
Наконец потеплело, пришла настоящая весна. Гости Кукушкина все чаще выбирались в парк. Молодежь с удовольствием устраивала турниры по игре с воланами, гоняла в салки, люди постарше гуляли по дорожкам сада. Варя полюбила вечерние тихие прогулки. Граф был такой умный, так много знал. Можно было чуть отстать от всех и наслаждаться остроумными разговорами с ним.
До обеда Варя обычно прохаживалась вокруг усадьбы и так потихоньку исходила все окрестности. Она спускалась в низину, все еще подтопленную половодьем. Березы стояли в воде, их длинные белые стволы отражались в ней и казались еще длиннее, а отраженные зеленые верхушки, так же, как и настоящие, тонули в синеве неба. Рощица, подсвеченная небом и снизу и сверху, с длинными стволами берез, казалась еще прозрачнее. А вокруг нее белой каймой цвела черемуха.
В мае уж стало совсем жарко, просто летняя жара, но вечера были прохладные. Когда Варя выходила прогуляться, Дуся бежала следом с шалью.
– Барышня, накиньте шаль.
– Да не холодно мне, Дусенька.
– Как не холодно, разве без жира косточки греют? И кушать ничего не хочет, и не оденешь ее. Да стойте же, Варенька.
Она догоняла Варю, пыталась набросить шаль на плечи, а та в последний момент делала вид, что пугается. Смешно всплескивала руками и суматошно, как испуганная курица, кидалась в сторону. Дуся и смеялась, и злилась – бегать ей совсем не хотелось. Как – то граф забрал у нее шаль:
– Я сам с нею справлюсь…
Он улыбнулся, глядя на Варю, потом грозно окликнул:
– Варвара! Стой!
Варя покорно остановилась. Граф в несколько шагов догнал, накинул на плечи шаль и медлил, не отпускал концов. Варюша засматрелась в его потемневшие глаза. И потом ночью мечтала о поцелуе. Она влюбилась бесповоротно. Для неопытной девушки встреча с таким красавцем-серцеедом была просто роковой. В ней и кокетства не было, ей бы в догонялки еще побегать со сверстниками, а она влюбилась.
Но иной раз и от графа убегала.
– Вот резвится, замуж пора, о она ну, дитя, не набегалось еще, и откуда столько сил берется, чтобы так носиться, ест как воробышек, – добродушно ворчал Семен Семенович.