Тициан. Венеция. 1538г. «Венера Урбинская». 119х165см. Галерея Уффици.
Теперь – другая Венера, Тициана. И первый вопрос, который возникает при взгляде на эту картину: почему Тициан написал её не через 5 лет после смерти Джорджоне, не через 10 или 20, а почти через 30? Что заставило его вернуться к образу прекрасной женщины, на этот раз переместившейся в спальню? И почему его Венера столь сильно отличается от своей предшественницы?
Видимо, Тициан время от времени вспоминал «Спящую Венеру», но исключительно как образец художественного мастерства. Пока однажды, по прошествии многих лет, не задался простым вопросом: а зачем Джорджоне написал её? Какой смысл вкладывал в своё произведение? Что хотел сказать? И что означает пень в центре картины?
Не сразу, но ответ пришёл. И был он такой же, как и у нас.
Что же сделал после этого Тициан? Написал свою Венеру. Только очнувшуюся после долгого сна. Фактически, он вдохнул жизнь в ту, прежнюю «Венеру».
У Тициана образ Венеры куда более живой (и, соответственно, приземлённый), нежели у Джорджоне. Его Венере не чужды бытовые проблемы: служанки, например, заняты поиском платья для своей госпожи. То есть она – дама состоятельная, чего не скажешь о Венере Джорджоне (чей образ абсолютно символический). И в отличие от своей предшественницы, на пальце одной руки тициановской Венеры перстенёк, а на другой – браслет. То есть теперь это вполне земная женщина с понятными причудами, а не богиня.
Своим творчеством Тициан продолжил дело Джорджоне. Такова символика этих двух картин.
Эдуард Мане. «Олимпия». 1863 г.
Картина вызвала грандиозный скандал. Ещё бы, в отличие от Джорджоне и Тициана Мане изобразил не идеал женской красоты, а известный публике женский типаж определённого свойства. Очевидно, что дама прилегла на постель в туфлях на босу ногу не просто так, а в ожидании кого-то (назовём его сдержанно – посетитель). Кстати, вот и он, вернее, букет цветов от него, что только подтверждает нашу догадку. Спокойный же взгляд модели ставит последнюю точку в наших рассуждениях.
Сомнений нет: Мане изобразил куртизанку – вульгарную и циничную. И публика это прекрасно поняла. Но и этого мало. Художник не стал мелочиться и предложил согласиться с простой истиной – все женщины такие! Скандал стал неизбежен.