Дело в том, что Ольга Николаевна покинула своего мужа Юрия Павловича вследствие того, что ее достойный супруг подхватил в злачных местах Москвы опасную венерическую болезнь. Болезнь прогрессировала, и Юрию Павловичу вставили, как говорили, «серебряное горло». При разговоре Вальцов сипел и свистел, как паровоз «кукушка».
Этими обстоятельствами Ольга Николаевна была до предела оскорблена, и на почве пережитого шока у нее развился некий пунктик. Она до болезненности стала брезглива и чистоплотна. Например, когда представлялось возможным, за ручки дверей бралась через бумажку, не выносила кошек, так как все они, по ее мнению, являлись сосудом с эхинококками. Видимо она глубоко пережила страшную возможность самой получить дурную болезнь и поэтому принимала нужные и ненужные меры, чтобы избежать какого-либо заражения. Другим людям ее поведение казалось неестественным и натянутым. Но кроме осложнений, связанных с болезнью мужа, имелось еще некое «но», которое так же заставляло сторониться соломенной вдовы.
Как всякая еще не старая женщина, несмотря на свой наигранный гонор, Вальцова нуждалась в мужском внимании и заботе. И вот в пику Юрию Павловичу около нее появился некий татарин, опекавший ее как верный паладин.
– Керим, пойди туда, Керим принеси то, – непрерывно раздавалось в доме Ольги Николаевны. И этот большой статный мужчина с восточным непроницаемым лицом, выполнял все указания с молчаливой покорностью.
Из-за Керима и возникло еще одно осложнение с приглашениями Вальцовой. Если кое-как терпели саму барыню, то приветить ее правоверного сожителя представлялось совсем невыносимым. В гостях он сидел подле своей повелительницы, держал обе руки на коленях и торжественно молчал. Хозяевам приходилось уделять особое внимание уже двум истуканам. Так Вальцова попала в список особо нежелательных гостей.
Несмотря на то, что Щеголевы терпеть не могли принимать «Тыркину барыню», с ней почему-то поддерживались отношения и вершились дела. Например, уже в Кашире у нее взяли на подержание большие стенные часы с боем, и она в самый неудобный момент отобрала их. А как-то Вальцова подсунула Щеголевым для откорма свою курицу и требовала от нее яиц. Подобные дела обычно кончались пререканиями, причем к удивлению окружающих, все неприятные слова в свой адрес, Вальцова сносила безропотно и отношений не порывала. Владику, мальчишке, бывало жаль ее, когда она гордо уносила свою маленькую головку, а он видел, что многие, брошенные в запале слова ранили ее в самое сердце.