Подлые приспешники организуют ряд громких судебных процессов над «вредителями», будто бы орудующими в промышленности – нашумел процесс Промпартии, дело Рамзина. Крупный специалист по котельным агрегатам – Рамзин, был принесен в жертву для устрашения и подавления старых специалистов. Попутно стали хватать и уничтожать всех бывших и будущих оппортунистов, всех, кто мог поднять голос против творящегося беззакония. Так позитивный, весьма необходимый для отставшей России процесс индустриа-лизации в руках аморальных людей сопровождается жуткими негативными явлениями, которые втихомолку осуждаются всеми здравомыслящими и честными людьми.
Все с ужасом взирают на нечестивые дела репрессивных органов – орудий узурпатора, захватывающих в государстве все больше и больше власти. В каждом более или менее значительном городе эти органы возводят огромные здания, занимают для своих адских нужд целые кварталы.
Удивительное дело, незлобивые русские люди, попадая на работу в подобные учреждения, заражаются царящей там атмосферой человеконенавистничества, звереют, лишаются сердца, ума, совести и слепо уничтожают своих же русских братьев, «рабсилу», так нужную теперь для социалистического строительства. Все злодейства, творящиеся в стенах таких учреждений настолько чудовищны и бессмысленны, даже с точки зрения пользы для государства, что появляется уверенность в том, что именно здесь орудуют иностранные агенты и провокаторы. Ведь как убеждают народ на каждом углу только загранице выгодно уничтожать рабочих, специалистов, партийный и хозяйственный актив советского государства. И результаты были соответствующие.
Особенно ясно это обнаружилось в Отечественную войну 1941—45 годов, когда якобы немецкие резиденты постарались обескровить все русское военное командование, науку и производство доносами, провокациями, убийствами, массовыми репрессиями. Перед началом войны, в 1937—39 годах, пострадали сотни тысяч и простых людей, и партийцев со стажем, и заслуженных военных. Это тоже дело рук «кровавых агрессоров»?
Владислав Щеголев встретился во время войны с солдатом из штрафного батальона, который рассказал, что его схватили, когда он продавал костюм около рынка, что запрещалось. Его закатали на несколько лет копать Беломорский канал. Там его донимал лютый десятник, продажная шкура из заключенных и он, в пылу ярости и отчаяния, зарубил его лопатой. Ему добавили еще десять лет, но в войну освободили для искупления вины на поле брани. Чудом он уцелел, чудом потому что штрафники погибали или от пули немца или от выстрела в спину своих же командиров.