И не просто какую-нибудь машину, а новые «Жигули» последней модели. Мысль была, конечно, благая, – кто ж не мечтает? – но вряд ли осуществимая простым молодым человеком в Советском Союзе в семидесятых годах.
И такая воистину грандиозная цель жизни требовала для своего достижения всего человека без остатка. Вполне как у Гете. Шутка ли, имея семью, заработать еще при собственной жизни с зарплатой в сто пятьдесят рублей в месяц – шесть, семь тысяч!
Но Петров стартовал на побитие рекорда.
Юрку не смущали «сложные» обстоятельства добычи средств и он, бросив всех и вся, ринулся в пучину битвы «за металл»!
Сашка, честно говоря, не ожидал от старинного друга, которого он знал как облупленного, такого упорства и даже, можно сказать, упрямства. Правда, задатки подобных стремлений Саша замечал и раньше, – когда они еще работали вместе в Зональном, Юрка удивлял Щеголева приступами модной тогда «фарцовки» с целью обогащения или совершенно серьезным желанием уехать на работу в Тынду или Анадырь, и совсем не за туманами и запахом тайги, а конкретно – за добычей «северных» денег. Именно на этом вопросе Юра концентрировал мысль при расспросах в отделе кадров по найму в эти столь отдаленные места.
Саша, захваченный по простоте душевной романтическим порывом завоевания Арктики, попервоначалу поддержал идею, но трезво прикинув – оно мне надо? – остыл и даже попытался отговорить друга. Но Юра уже умножал месячную гипотетическую зарплату на количество лет контракта и получал заманчивые цифры.
Но не сошлось.
И пошел Юра Петров зарабатывать деньги в родном городе. А где можно быстро заработать в советской стране кроме Севера? В ресторане! Официантом! И не надо ничему учиться. Ну, разве что, хорошим манерам и дежурной улыбке. Впрочем, в советском ресторане не требовалось даже этого.
Спустя пару лет Сашка и Серега Огольцов решили навестить Петрова на месте службы. Юра к тому времени уже серьезно продвинулся на поприще общественного питания и работал в самом шикарном и популярном ресторане Ленинграда – «Невском», куда и попасть-то было проблемой. Но для своих «черное кирильцо», как говорил Аркадий Райкин, всегда было открыто.
Друзья встретились с Юркой в просторном зале на третьем этаже, и, обменявшись новостями, приступили к совместной трапезе с увеселениями. Встреча была радостна и приятна кажется для всех, но была совершенно необычна тем, что хлебосольному хозяину казенного дома, роль которого, естественно, выполнял Юра, за радушие приходилось платить деньги. Саша сидел за столиком и вспоминал их беззаботные пирушки дома у него или у Юрки, когда настоящий хозяин празднества готов был в лепешку расшибиться, чтоб угодить гостям. Причем бескорыстно.