Наконец, со стороны библиотеки раздалось шарканье, кашель и недовольный голос хозяина:
– Я просил принести завтрак в кабинет на двоих! У меня гость!
Дверь распахнулась, в низкой арке появился князь Камышев. За его спиной уже суетился дворецкий, подгонявший слуг. Сам светлейший, как уже упоминалось, был человеком весьма занятным, довольно высоким, толстым, очень забывчивым и сонным. Ко всему тому, что о нем уже было известно, добавилась еще одна деталь: де Конн почувствовал странный, исходящий от всей комичной одежды Камышева запах, но запах не старости, а серы. Его сопровождал лакей Тимошка, специально прикрепленный «к уху» хозяина. Аркадий Дмитриевич подал знак рукой, и тот быстро что-то произнес ему на ухо.
– Авад Шаклович! – воскликнул князь. – К-ха, очень рад, весьма польщен пребыванием моего управляющего у нас Дома!
– Благодарю вас, ваша светлость, – с легким поклоном произнес де Конн.
– Садитесь же, старость моя неладная. Тимошка, где завтрак?!
Князь не без помощи лакея уселся на деревянный резной стул с высокой спинкой.
– Как здоровье вашей женушки? Не желаете ли кофею? – князь покашливал, закрывая рот платком, отчего слова его звучали невнятно.
– За кофе благодарю.
На тонкую скатерть лакей уже ставил посуду и серебро. Дюжина окороков и различных колбас, немного буженины, мед, сахар, масло, сыр и овощи из парников сада. Последним принесли кофе. Протянув руки через специальные ажурные отверстия в высоких спинках стульев, лакей ловко надел на господ накрахмаленные нагрудные сальветты, дабы те не испачкали жакеты. При этом де Конн оттянул шею, насколько мог, так как уголки сальветты никак не протискивались под его плотно прилегающий к тугой шее воротник. Ему казалось, что лакей пытался скорее задушить его, нежели сохранить одежду в чистоте. Но вот приготовления закончились, и завтрак в стиле Гаргантюа начался с кусочка хлеба и сала. Лакей чинно отрезал ломтики от каждого кушанья, раскладывая их на тарелки.
– Так как женушка ваша поживает? – вновь спросил Аркадий Дмитриевич.
Маркиз де Конн вздохнул.
– Моя жена, ваша светлость, и две дочери погибли двадцать лет назад от рук банды беглых каторжников. Ныне я вдовец.
– Ах! – засуетился Аркадий Дмитриевич. Снова знак лакею, и тот с минуту шепотом объяснял его светлости детали биографии маркиза.