– Не знаю, чего они хотели этим добиться. Покинуть убежище все равно, что совершить самоубийство. Думаю, у них что-то с психикой не в порядке.
– Сейчас проверим, – президент с тяжелыми мыслями в голове направился к комнате-изолятору. Когда он вошел, неудавшийся беглец сидел на кушетке со связанными руками.
– Вас, кажется, Евгений зовут? Да-да, точно Евгений… Калмыков, я Вас помню, Вы – хороший специалист. Так зачем же Вы пытались сбежать и напали на охрану?
Человек поднял испуганные глаза и ответил дрожащим голосом:
– Мы все равно тут умрем… так хоть пожить последние дни по-человечески хочется.
– Условия, в которых Вы находитесь, Вас не устраивают? Вы с напарником, который так глупо погиб, обслуживали эту станцию не один год…
– А теперь мы тут заперты, как кролики в клетке. Опротивела уже эта база! На волю хочется…
– На волю, – задумчиво протянул Лев Николаевич, – ты так говоришь, потому, что не видел, что творится наверху. В Москве… Питере… в других городах… странах, континентах, да везде! Бункер перевели на военное положение, когда эпидемия еще не дошла до вас.
– А некоторые говорят, что никакой эпидемии нет, и вы все это придумали, потому что укрываетесь от других проблем. У нас же нет доступа к сети, мы не знаем, что происходит в мире.
– Болван! – резко перебил его президент.
Затем сделал несколько шагов по камере, немного успокоился и продолжил своим привычным размеренным тоном:
– Хорошо. Хочешь узнать правду – иди. Но назад уже не сможешь вернуться. Я не буду из-за тебя подвергать риску заражения всех членов убежища. На твоей воле тебе никто не гарантирует ни еду, ни крышу над головой, ни безопасность. Иди, я отдам распоряжение, чтобы тебя выпустили.
Евгений замолчал, уныло рассматривая носки своих ботинок. Инициатором побега был его погибший друг, и теперь скитаться в одиночку мужчине совсем не хотелось. Тем более, он уже сто раз пожалел о своем решении.
– А если я не уйду? – неуверенно пробормотал задержанный.
– За бунт ты будешь наказан, меру пресечения определит комиссия.
В глазах Калмыкова промелькнула искра надежды:
– Я понял. Я хочу остаться.
Перед тем как выйти из изолятора, Лев Николаевич на секунду задержался и повернулся к Калмыкову:
– А почему вы утром решили сбежать, а не ночью?
– Это Саня придумал. Сказал, что ночью охрана бдительнее, врасплох их застать все равно не удастся. А утром мы просто как будто мимо проходили, рассчитывали на эффект неожиданности, вырубить их и сбежать.