– Разрешите, ваше благородие?
– Чем обязан? – штабс-капитан задвинул под стол почти пустую бутылку и провел пальцами по лихо закрученным кверху усикам.
– Пропавшего брата ищу, – выдал первое, что пришло в голову, Аверкиев, – Неделю назад как исчез. У вас, как я слышал, неопознанный труп имеется? Без документов, с Рогожского кладбища привезен?
Пристав хмыкнул, что-то припоминая, и полез в шкап за бумагами, оставив посетителя один на один с лежащей на столе полураскрытой кобурой. Бывалый вояка Аверкиев сразу распознал внутри новехонький револьвер Нэви, фирмы Кольта, аглицкой сборки, кстати. И откуда он у дурака? – подумал Аверкиев, – подарил кто?
Из-за отворенной дверки со шторкою, тут же донеслось:
– Вашему, извиняюсь, брату, сколько лет было?
– Тридцать пять.
– Понятно. А росту?
– Два аршина восемь вершков.
– Одет?
– Креповое пальто, шерстяные брюки, …ботинки.
– Так-так-так, – деловито пролопотал пристав, появляясь с раскрытою папкою, – Вот он, голубчик. Смертельное ранение в голову. Особые приметы у вашего брата имеются?
Аверкиев задумался. Забирать из участка труп и брать на себя соответствующие хлопоты не входило в его полномочия. Всего-то и нужно – узнать от полиции насколько те продвинулись в розысках, и не раскопали ли чего лишнего. Надо опять что-то выдумывать.
Пристав, уставившись на посетителя, ждал ответа на свой вопрос.
– Переломы, травмы в детстве были? Татуировки в неположенных местах?
– Да! – подхватил Аверкиев, – Татуировка в виде черепа!
– Где?
– Здесь! – Аверкиев ткнул себя пальцем в грудь.
Штабс-капитан внимательно посмотрел на чиновника, потом сверился с актами вскрытия, отрицательно покачал головой.
– Боюсь, не ваш покойничек… К сожалению.
Аверкиев облегченно выдохнул.
– Не убивайтесь вы так, – посочувствовал пристав, – найдется обязательно.
Чиновник сделал вид, что собирается плакать. Надулся, покраснел лицом, нижняя губа задрожала. Штабс-капитан, придерживая на плече китель, метнулся налить воды.
– Сами-то откуда будете? Служите где? – участливо спрашивал пристав, отпаивая сидящего на стуле Аверкиева.
– В департаменте, – чуть слышно отвечал тот.
Раскрывать инкогнито ему не хотелось, да и нельзя. Отсюда вывод: продолжать комедию.
– И всю жизнь с ним так, сколько помню. То в одни неприятности ввяжется, то в другие. Представляете?