Чиновник насторожился.
– Я не понимаю вас, Екатерина Ивановна. О чем речь?
Мадам Болтина, как бы извиняясь собственных экзистенций, осторожно произнесла:
– Мне Апполон Петрович сказывал, будто у вас платонический роман с Натальей Николаевной.
Салтыков аж отпрянул. Его бросило в жар.
– Я могу предположить, что все это mensonges et potins, но принимая во внимание наши с вами дружеские отношения, полагаю услышать от вас правду.
Екатерина Ивановна изучающе смотрела на Михаила. В ее глазах не было ни злобы, ни подозрительности, когда уже все решено заранее. Только щемящее чувство обиды и страх возможного разочарования в еще одном представителе здешней фауны.
У Салтыкова кольнуло в груди. Неужели и в этот раз все пойдет прахом, подумал он. Неужели и в этот раз все его светлые мечты рухнут под тяжестью непоправимых обстоятельств. Он хотел сказать, что все это грязные сплетни, но не мог произнесть и звука. Ведь часть слушков была не так далека от истины.
– Могу ли я вам доверять? – продолжала вице-губернаторша, вгоняя чиновника в краску, – Вы общаетесь с моими девочками.
– Я должен извиниться перед вами, Екатерина Ивановна, – с дрожью в голосе произнес Михаил.
– Все-таки есть за что?
– Возможно, – пожал плечами чиновник, стыдясь самого себя, – Поверите вы мне или нет, но Наталья Николаевна Середа стала для меня второй матушкой, когда я оказался в этом городе совершенно одинешенек. Она сделала для меня много добра. Убедила в том, что жизнь продолжается. И единственная моя вина в том, что я, быть может, всей душою воспылал благодарственным чувством к ней.
– Это все слова, Михаил Евграфович, – помолчав, говорила мадам Болтина, – У меня подрастают дочери. Скоро женихи появятся. А ежели не появятся, то только потому, что их безупречная репутация порушена сомнительными связями.
– Между нами ничего не было, – прошептал Салтыков, и добавил после, – в физическом смысле. Только чувства. Платонические чувства.
Екатерина Ивановна взяла Салтыкова за руку и, чуть приблизившись, проникновенно молвила:
– Я мать, и прекрасно вижу, что происходит с моей Лизонькой в последнее время. И это не потому, что она взрослеет или ищет для себя новых эмоций. Я так же замечаю, с какой неподдельной добротой и нежностью вы смотрите в сторону моей дочери. Хотя и пытаетесь скрыть это за выдуманными уроками музыки или разговорами о прочитанных книгах. Зачем вы так поступаете? Вы хотите разрушить наше моральное благополучие?